Георгий Пшеняник - Долетим до Одера

Оставаться в Ново-Васильевке было невозможно. Продвигаясь в южном направлении, за считанные дни мы сменили еще несколько аэродромов. Запомнился переезд в Буденновку, располагавшуюся на полпути между Мариуполем (нынешним Ждановом) и Таганрогом. Для технического состава полка это был не переезд, а переход, поскольку автомашин хватило лишь на перевозку технического имущества. Люди шли пешком ночь и почти весь следующий день.

К тому времени летный состав полка уже обосновался в Буденновке. А прибывшим бойцам наземного эшелона был предоставлен отдых. Они валились с ног от усталости и заснули мертвым сном. Бодрствовали лишь часовые на постах, да командир с нашим штабом обсуждал очередной приказ дивизионного командования. Нам предстояло с рассветом отправить на аэродром подскока - Мариуполь передовую команду с запасом горючего и боеприпасов для обслуживания одной из эскадрилий, которая днем должна была вести боевые действия с полевого аэродрома, а к ночи возвращаться в Буденновку. Решение это диктовалось тем, что полк наш, по мнению командования, оказался расположенным слишком далеко от линии фронта.

Как вскоре выяснилось, такое представление было ошибочным. Разведка не смогла вовремя установить, что мотомеханизированные части противника подступали к Мариуполю, в связи с чем наша эскадрилья, перелетевшая на этот самый аэродром, чуть было не попала в западню. Но все это случилось на другой день.

Утром же, еще до рассвета, я возглавил передовую команду, отправляющуюся в Мариуполь. Состав группы - десять мотористов, техников, оружейников, инженер Е. А. Коломиец и адъютант эскадрильи Я. Н. Колосков. Транспорт - две автомашины и бензозаправщик. В 8 часов утра мы уже были в Мариуполе, на аэродроме подскока. Помню, что, проезжая по городу, я обратил внимание на необычайное беззаботное спокойствие: буднично сновали по улицам люди, поскрипывали на поворотах трамваи. Ничто не предвещало беды.

Мы разгрузили автомашины, подготовились к приему и обслуживанию самолетов, зная, что летчики во главе с капитаном П. П. Мирошниковым получили задание на разведку и штурмовку неприятеля западнее Мариуполя и что дозаправляться они должны были здесь. Действительно, через полчаса к аэродрому на бреющем полете подошла девятка истребителей. Они благополучно приземлились. Лишь один самолет при посадке неожиданно резко развернулся влево, накренился и описал вираж, концом крыла задев землю. Это был самолет Василия Князева. Осмотрев машину, техники увидели, что пулеметной очередью пробита покрышка левого колеса, и все вместе мы помогли Князеву зарулить на стоянку, приподняв левую плоскость и удерживая ее на весу. Летчики доложили, что вели штурмовку мотомеханизированной колонны в 10 километрах к западу от Мариуполя - значит, враг находился где-то рядом, наземных частей перед ним нет. Следовательно, надо было как можно быстрее отправить самолеты в Буденновку, а для этого заправить баки горючим. Но бензозаправщик наш застрял в пути. Тогда мы стали искать бензин здесь, на аэродроме, и в одной из емкостей обнаружили его остатки.

В этот момент на летном поле показалась группа всадников - кавалеристы из наземной разведки.

- Вам нужно срочно улетать! - прокричал их старший, придержав на ходу коня. - Фашисты уже на западной окраине Мариуполя!..

Мы и сами понимали, что положение критическое, и ведра с бензином замелькали в наших руках еще быстрее.

Дозаправка подходила к концу, когда на эмке приехал заместитель командира 20-й авиадивизии полковник Д. Д. Попов. Оказалось, что он еще не знает данных разведки и прибыл проверить, как проходят боевые вылеты с аэродрома подскока. Я доложил ему результаты вылета на разведку и то, что нам сообщили кавалеристы. Оценив ситуацию, Попов приказал немедленно поднять эскадрилью на повторную штурмовку вражеской колонны, выделив одно звено для дополнительной разведки, после чего всем вернуться в Буденновку. Передовая команда должна была отправиться туда на автомашинах сразу же после вылета самолетов.

Но вот снова возникла проблема с машиной Князева - ему предстояло произвести взлет со спущенной покрышкой одного колеса шасси. Летчику помог опыт, знание особенностей машины: умело парируя рулем поворота неизбежное уклонение от направления взлета, Князев искусно оторвал самолет от земли и удалился от нас с набором высоты. Мы облегченно вздохнули, загрузили машины техническим скарбом и двинулись в обратный путь.

Через центр города, а это было бы намного короче, проехать не удалось: из района главной улицы доносилась беспорядочная стрельба - туда, видимо, уже прорвались немецкие танки. Мы осмотрительно двинулись по параллельной улице, следуя за одиноким трамваем, упорно ползущим на городскую окраину. Тормозя у перекрестков, пропускали группы людей, в смятении бежавших из города. Мост через реку Кальмиус уже был разрушен, оставался единственный путь отхода через территорию завода "Азовсталь". Там же образовалось настоящее столпотворение людей и машин, началась паника. Плюс ко всему противник открыл по заводскому району сильный минометный огонь. С большим трудом нам удалось выбраться на дорогу, ведущую к Буденновке. С горечью услышали мы там, что из полета в полк не вернулись младшие лейтенанты И. Ф. Вишневкин и В. А. Князев.

Самолет Вишневкина был сбит в воздушном бою вражеским истребителем Ме-109. Летчику пришлось выброситься с парашютом. И тут случилось непредвиденное: раскрывшийся купол парашюта зацепился за падающий самолет, а произошло это неподалеку от Мариуполя - над Азовским морем. Машина рухнула в воду, утянув своей тяжестью и парашютиста...

О судьбе Князева вообще ничего не было известно, кроме того, что он по непонятным причинам отстал от своего звена, вылетевшего на разведку. К взаимной радости, мы увидели Князева - живого и невредимого - через два дня в Таганроге, на очередном аэродроме базирования. Правда, появился он перед нами в необычном виде - одет в какую-то заношенную рабочую спецовку, неформенные брюки, только по выправке и можно было узнать военного летчика. Князев объяснил причину этого "маскарада".

После вылета из Мариуполя его звено вело воздушную разведку и вскоре обнаружило мотоколонну противника. Решили штурмовать ее. Выйдя из очередной атаки, Князев услышал, что мотор самолета начал давать перебои и через несколько минут совсем заглох. Боевая машина отстала от звена, и летчику пришлось садиться в открытом поле. При заходе на посадку он заметил километрах в четырех колонну немецких мотоциклистов, продвигавшихся в его сторону.

"Эх, ишачок-бедолага, - с досадой успел подумать Князев, - не доставаться же тебе врагу!" Он поджег самолет и бросился прочь от пылающего истребителя.