Николай Японский - Дневники св. Николая Японского. Том ΙV

Павел Сибанай, катихизатор в Саннохе, пишет, просит принять одну девочку, четырнадцати лет, в Женскую школу на полное церковное содержание; но на каком же основании? Пусть, по крайней мере, две ены в месяц пообещает вносить, тогда и будет принята, когда откроется вакансия (ибо школа ныне полна).

О. Игнатий Като из Немуро телеграфирует: «Есть нужда поместить Моисея Минато на Сикотане. Можно ли?» Вероятно, вследствие предприятия бонз из Хонгвандзи обратить наших курильцев там в буддизм и похвальбы, что для того послан будет буддийский проповедник.

Дерзкие! Мертвец, дрыгающий ногою под влиянием гальванизации, производимой иностранными атеистами, метит лягнуть живой образ Божий! Куда им это! Впрочем, пусть Моисей Минато отправится на Сикотан; тамошним христианам во всяком случае это будет полезно.

30 апреля/12 мая 1899. Пятница

Фоминой недели.

Петр Ямада, катихизатор в Мияко, пишет, что Петр Удзие, лучший тамошний христианин, обеднел по неудачной торговле и просит «купить для Церкви его дом за двести ен — это–де будет помощью ему, иначе дом все–таки будет продан за долги». — Нельзя этого. Пусть местные христиане подумают о приобретении для себя церковного дома, у Миссии не достанет средств для подобных сделок, потому что тотчас же попросят и из других Церквей подобного. А Петру Удзие оказывается от Миссии значительная помощь тем, что дочь его воспитывается в Женской школе на церковный счет; обещался он вносить за нее две ены, но впоследствии и от этого отказался под предлогом бедности.

Моисей Минато, из Немуро, пишет, что курильским христианам нашим разрешено переселиться из Сикотана на их прежнее место — на Парамушир; в нынешнем году переселятся туда пять семей, в будущем и прочие. Пишет, что это лейтенант Гундзи, поселившийся на Курильской гряде (из патриотизма, чтобы защищать ее от русских, — дело, шумевшее на всю Японию несколько лет тому назад), задумал обратить курильцев в буддизм и вызвал для этого опытного бонзу, проповедовавшего в Корее; Хонгвандзи ассигновано для того 1.200 ен, и прочее. Мыльный пузырь!

К письму Минато приложено маловразумительное, как всегда, писанье по–русски Якова Сторожева, старшины курильских христиан. Поздравляет с праздником, извещает, кажется, что их отсылают опять на Парамушир, и просит, чтобы их посещал священник о. Игнатий, или о. Николай (Сакураи). Конечно, его просьба будет исполнена: и на Парамушире их ежегодно будет посещать священник.

1/13 мая 1899. Суббота

Фоминой недели.

В «Japan Daily Mail» сегодня напечатано, что бонзы в Кёото, в Ционин, держали митинг, на котором положили добиваться у Правительства, чтобы буддизм объявлен был государственной религией Японии. На митинге были некоторые политиканы, кое–кто даже из известных, и, между прочим, Окамото Риуноске. Конечно, бонзы не добьются своего. Но что за мысли у Окамото? Вообще, есть ли что надежное в этом человеке? Человек не раз скомпрометированный, особенно своим участием в убиении корейской Королевы… Но — и поручение Правительства, на всю Японию напечатанное в его книге… Во всяком случае, кроме данных рекомендательных писем, мне нужно будет написать еще о нем Константину Петровичу Победоносцеву и другим. Не к лицу будет, если придадут много значения его визиту, но и без искомых им сведений нельзя его оставить.

Добровольный хор пел у меня сегодня; мы с господином Голубцевым слушали. Никон Мацуда отлично управляет. Давно у меня мысль, не послать ли его в Академию? Вместе с ним бы и Феодора Янсена как русского. Пообдумаю еще.

2/14 мая 1899. Воскресенье жен–мироносиц.

Утром написал письмо Якову Сторожеву, старшине курильских христиан наших на Сикотане; обещал, что и на Парамушир, куда им дозволено ныне переселиться, священник к ним ежегодно будет присылаем.

За Обедней были русские: генерал Волков с женой, служивший три года в Приамурском крае, из них год в Порт—Артуре, и полковник Банковский. Последний в пух и прах раскритиковал японцев и русского министра финансов Витте; говорит, точно книга, но иногда совсем поверхностно.

Был христианин из Одавара, сторонник о. Петра Кано, просит, чтобы я ему не дозволил подавать прошение об увольнении его от службы в Одавара. Я отказался сделать это. Надоели совсем! Бесконечные неукротимые дрязги!

3/15 мая 1899. Понедельник.

О. Сергий Судзуки из Оосака, пишет, что какие–то русские в Нагасаки, — он и она, хотят повенчаться у него и спрашивают, можно ли; также — что будет стоить, даст ли он потом им свидетельство о повенчании и прочее; спрашивают письмом японским чрез японца.

[Пропуск в оригинале]

8/20 мая 1899. Суббота.

Елисей Като, катихизатор, из Каватаби пишет, что там о. Петр Сасагава освятил церковное здание; сделано это, по местности, очень торжественно; ближайшие катихизаторы были, не мало христиан собралось. Но христиан–то в Каватаби всего два дома! И при всем том постарались воздвигнуть здание; 180 ен для сего собрано было денег от разных лиц, которых Елисей прилагает список и просит напечатать в «Сейкёо- Симпо».

Деревенская христианка одна (которой я недавно послал брошюрки) описывает свой спор с бонзой, сначала похулившим христианство, а потом бежавшим от нее; послано ей еще несколько брошюр.

9/21 мая 1899. Воскресенье.

День Святителя Николая.

После Обедни — молебен Святителю Николаю. На завтраке у меня: священнослужители и из русских полковник Ванновский, на обеде: наставники Семинарии, переводчики и прочие. Всего в оба раза двадцать пять гостей (набольшее число Никанор отказывается приготовить пищу).

Посланник и прочие из Посольства с визитом в третьем–четвертом часу.

О. Симеон Мии, из Кёото, тоже поздравляет с Ангелом и пишет: «Господин Окамото еще не имел случая повидаться с premier’ом Ямагата. Он очень усердно пишет свое мнение о религии вообще и в частности о православии. Теперь он почти окончил свое сочинение. На днях с ним явится к Ямагата и изложит свои религиозные взгляды пред ним. Потом он сообщит Вам о результате своего свидания… 4–го июня отходит пароход из Кобе в Владивосток; на нем решено уехать». — Состоится ли?

10/22 мая 1899. Понедельник.

Думали ли мы, что в Семинарии у нас теперь все благонравные ученики — куда! Иван Акимович Сенума пришел рассказать, что в субботу вечером поздно четверо учеников, вопреки запрещению, ушли со двора и вернулись за полночь не в ворота, а через ворота; да еще один по сему поводу сильно нагрубил гувернеру Мирону Сео — «Что делать с ними?» — спрашивает.