Дэвид Кинан - Эзотерическое подполье Британии

Тем вечером место было заполнено до отказа; повсюду были брутальные прически, костяные украшения и одежда в стиле «Безумного Макса», ставшая тогда повальным увлечением. В аудитории находились Джим Тирлвелл, Грэм Ревелл и Синан из металлической пост-индустриальной группы SPK. Бэланс вспоминает происходящее как «жесть». Coil были в списке выступавших, но им не хватило времени написать хоть что-нибудь. Им приглянулась идея разместить за каминной решеткой машину для уборки листьев, так что при выходе на сцену вы получали резкий выстрел горячим воздухом прямо в брюки. Таким бы оказалось первое выступление Coil в составе Бэланса и нового участника Джона Гозлинга из Psychic TV. На самом деле Бэланс даже не явился на первую встречу, где они собирались обсудить свой выход, списав непоявление на «фундаментальный нигилизм и полную апатию».

«Это была очень нигилистическая тусовка, — продолжает он. — Однако мы развивались, менялись, и наша творческая активность была долгоживущей, хотя дела могли пойти совсем иначе, и все были вполне способны совершить самоубийство. Например, Пола Доннана, одного из друзей Тибета, у которого он периодически жил, звали Полом Ворюгой. Когда его арестовали, он отказался написать признательные показания на листе бумаги и написал их внутри обложки книги Лотреамона, которую всегда таскал с собой. У меня какое-то время лежал экземпляр с его признанием. Он ел горелую еду, сжигал страницы Библии — настоящий персонаж Гюисманса. Он был взломщик, профессиональный магазинный вор». Тибет видит это несколько иначе, развенчивая происходящее и описывая «толпу людей, которые не умели играть и создавали сплошные потоки нойза». Джон Мерфи выступал с Роджером Смитом, назвавшись Krank, а также с Тибетом; на сцене появлялись такие андеграундные знаменитости того времени, как Алекс Бинни, Алекс Винзор, Pure Мэтью Бауэра (вскоре распавшиеся на Total и Skullflower), Джон Гозлинг и Мин Кент с группой Ake, электронная группа Гэри Мунди Ramleh, Etat Brut, La Droesse, Джил Вествуд из Fistfuck, Death & Beauty Foundation Вэл Денам, бельгийские Дэнни Девос и Club Moral. «Pure и Ake создавали нойз без всяких пленочных лупов, — вспоминает Тибет. — Насколько я помню, это был либо сплошной нойз, отдаленно напоминающий Whitehouse, громкий, с искажениями и криками, либо нечто вроде AOR, то есть чуть тише и с пленками. Вот и все, что я помню. Потом я услышал, что Nurse With Wound отменили свое выступление, поскольку кто-то помочился на Стэплтона. Я отправился в паб через дорогу, куда он ушел, и Джорди Валлс представил нас друг другу. Стив что-то слышал обо мне в связи с PTV и сразил меня наповал».

«Я заходил в Produktion пообщаться с Полом, Кристин и Россом, — вспоминает Стэплтон. — Мы познакомились через Уильяма — они были большими поклонниками Whitehouse, очень милые люди. Россу все это нравилось из-за тусовок. Они всегда разыгрывали хэппенинги и тому подобные представления. Я не интересовался сборищами вроде „Равноденствия“, но они умоляли меня выступить. В то время я начал работать над The Sylvie & Babs Нi-Fi Companion, и у меня было кое-что на кассете, так что я сказал: ладно, нарисую картину, пока будет играть пленка; собирался сделать нечто в духе Рольфа Харриса. Вечером у меня было с собой все, что нужно, и я уже готовился выходить, когда поссорился с парнем, который меня обоссал. В те индустриальные времена, в 1983 году, был сплошной пофигизм — пошли все к черту, наплевать на то, наплевать на сё. В общем, сидел я впереди с Уильямом Беннетом, и тут какой-то парень вдруг вынул свой член и начал ссать на сцену, а потом повернулся и окатил мне все ноги. Меня это очень сильно задело, а в те дни я был довольно злобным. В результате я взорвался и полез в драку; помню, как сказал ему: „Пошел отсюда на хуй, или я тебе всю башку разнесу“, а он говорит: „Никуда я не пойду, пока не выступят Nurse With Wound“, а я отвечаю: „Так это я Nurse With Wound и играть не буду!“, и ушел в паб через дорогу, ужасно разозленный. Я не собирался возвращаться и играть, если этот мудак будет все еще там». По словам Мэри Дауд, Стэплтон отказался от выступления за насколько недель до «Равноденствия». «Может, он и планировал импровизированное выступление, но в окончательном списке его не было, — говорит она. — Поскольку мне пришлось разбираться с двумя нарядами полицейских, которых вызвали соседи, вообразившие, что находятся в осаде каких-то жутких мучителей, я не слышала всего шоу — всех шести часов, — и не видела, что происходило у сцены. Но на следующий день мне позвонили из Лондонского музыкального кооператива и сказали, чтобы я пришла и вымыла пол, так что я знаю об этом инциденте. Уборщик ругался на меня целый час и воспринял случившееся очень лично».

«Это Джон Гозлинг, на нем еще была серая шинель, — вспоминает Бэланс. — Он был совершенно невменяем и стал мочиться на первый ряд, на всех, кто там сидел. Конечно, Стив это так не оставил, встал и дал ему в морду».

«Вечер был отменным, — ухмыляется Гозлинг. — Я там много кого обоссал. Сперва своего приятеля — помню, как он смотрел на меня и говорил: „Джон, ты что творишь, я же твой друг!“ Тогда выступали Ake, и это произошло довольно спонтанно. Практически ничего не срабатывало, и я просто начал это делать. Я понятия не имел, что среди тех людей был Стэплтон. Помню, что кто-то рядом с ним поднялся и дал мне стулом по башке. Я вышел из прохода, совершенно съехавший с катушек, весь в крови, и попал прямо в руки полиции. Полный бардак. Но я поверить не могу, что Стэплтон из-за этого отменил выступление. Ну и лох». Кроме Ake и Psychic TV, Гозлинг играл в Zos Kia. Ake выступили на «Равноденствии» с «Rape», треком, где приглашенная вокалистка Мин рассказывает о случаях устрашающего сексуального насилия, от которого она пострадала. Гозлинг, Мин и Бэланс собирались записать эту песню в качестве первого сингла Zos Kia.

Для Стэплтона негативное событие того вечера обернулось встречей с Дэвидом Тибетом. «Сижу я, значит, в пабе через дорогу и злюсь, — вспоминает он, — и тут ко мне подходит Тибет. А в то время он одевался так, что я мгновенно решил, что не хочу с ним общаться. Много пирсинга, кожаные шмотки, может, даже футболка с Мэнсоном. Мы пожали друг другу руки, и он сказал: „Я люблю твою музыку с того времени, как жил в Ньюкасле“. Он сел, и мы разговорились. Помню, он сказал: „Я только что раздобыл записи Алистера Кроули и ищу человека, который мог бы их выпустить“, а я подумал: „Только не на моем лейбле!“ В общем, несмотря на его одежду, мы пообщались неплохо. С ним был Пол Доннан, на тот момент лучший друг Дэвида. Очень любопытный человек, очень крутой».

Вскоре после этого Стэплтон встретился с Тибетом и Доннаном в пабе на Поланд-стрит в Сохо. Стэплтон ушел рано, пропустив драку с кучей пьяных мужиков, которую спровоцировал Доннан. Услышав о нападении, Стэплтон немедленно связался с Тибетом, тем самым скрепив их дружбу. «Его довольно сильно избили, — вспоминает Стэплтон. — С тех пор мы стали очень близкими друзьями. В то время он увлекался наркотиками, спидом, много пил и постоянно попадал в неприятности — в общем, был совершенно другим человеком. За прошедшие годы он очень изменился, постепенно вырос».