Венеция – это рыба. Новый путеводитель - Тициано Скарпа
Раз уж на то пошло, еще два общих названия архитектурных сооружений и мест:
– альтана[113] – деревянная терраса, возведенная над крышей на тонких, головокружительных кирпичных опорах;
– скверо[114] – крытая судоверфь.
Теперь ты знаешь расхожие венецианские названия и готова заглянуть в энциклопедию имен собственных.
За некоторым исключением, в основном из эпохи Рисорджименто и послевоенных времен, например, виа Гарибальди, кампо Манин и кампо Надзарио Сауро, венецианская топонимика не приемлет культ личности, кроме личности святых. Есть калле и кампьелло, названные в честь аристократических родов, но в целом улицы почти никогда не называют именами знаменитых мужчин и женщин, дожей и адмиралов, путешественников и музыкантов, ученых и художников. Предпочтение отдается событиям уголовной хроники, народным обычаям, распространенным профессиям, продуктам потребления.
Запасись путеводителем с толкованием сотен эксцентричных названий калле. Так можно совсем иначе пройтись по городу. Каждая калле содержит в своем названии невероятную микроисторию. Кажется, будто читаешь «Кронака вэра»[115], напечатанную на стенах! Я не могу перечислить и резюмировать их все, как мне бы того хотелось. Уж слишком они разные и слишком красочные. Выберу всего одну историю. Это позволит мне упомянуть о нескольких ниссиоэто.
Пять веков назад рабочий зашел во время обеденного перерыва в лавку колбасника. По закону тому дозволялось готовить и продавать мясную похлебку. Рабочий уже подчищал ложкой миску сгвасето[116], тушеного варева из требухи, легких, селезенки и говяжьего хвоста под соусом. Только один кусок никак не пережевывался. Этим куском оказался палец, да еще и с ногтем. Вот куда подевались дети, пропавшие в Сан-Симеоне! Работник заявил на того, кто продал ему эту бурду, луганегера[117], то бишь колбасника Бьяджо. Колбасник во всем сознался. Его привязали к лошадиному хвосту и тащили волоком, ободрав до костей, на протяжении долгого пути от тюрьмы до мясной лавки. Здесь ему отрубили кисти. На обратном пути, чтобы не терять время, его пытали клещами. Палач в капюшоне, по слухам инкогнито живущий на калле де ла Теста[118], обезглавил его между двумя колоннами на Сан-Марко. Тело мясника расчленили и выставили на всеобщее обозрение, дабы никому неповадно было. Скорей всего, обрубки подвесили на виселицах на мосту дей Сквартай – Четвертованных, что в Толентини, как это было заведено в таких случаях. Колбасник Бьяджо Карньо, серийный убийца, стряпавший детей, вспомянут на ниссиоэто, что на рива ди Бьязио в начале Большого канала.
Вообще преобладают ниссиоэто тех калле, которые названы в честь старинных ремесленных цехов. А ниссиоэто на кампо поминают святых. В Венеции труд норовит ужаться, а вера раздаться.
Ремесла, упомянутые на венецианских калле – отголоски дофордистской экономики: калле дей Ботери (бочаров), калле дей Саонéри (мыловаров), калле дей Лавадори (мойщиков), калле дель Кальдерер (медника), калле дей Фузéри (веретенщиков), калле дей Спецьери (аптекарей и бакалейщиков).
Святые венецианских кампо – фигуры второго и третьего плана небесной аристократии: Сант-Апонал, Сан-Больдо, Сан-Базеджо, Сан-Кассáн, Сан-Джервазио, Сан-Маркуола, Сан-Панталон, Сан-Проволо, Сан-Стае, Сан-Стин, Сан-Тровазо. Шайка-лейка небожителей оттяпала себе побольше пространства. В результате богословского государственного переворота Наместника рая свергли с престола и загнали в ссылку с горних папертей в разящие трущобы, к простолюдинам из лавочников и мастеровых: Христос и Святой крест задыхаются в дюжине маловажных каллет.
Венеция забита церквями. С виду ханжеская, на деле она религиозно анархичная. Венеция поклоняется множеству больших и малых святых, она привержена взорвавшейся, рассеянной, совершенно безумной религии.
Теперь, когда ты привыкла ходить с задранной головой, берегись метеоритов. Я, конечно, имею в виду голубиный помет и не только его. После проливного дождя с домов отлетают метровые шматки влажной штукатурки. Удары града и порывы ветра во время бурь, все больше напоминающих тропические, сносят дымовые трубы. Вот несколько примеров венецианского камнепада. На Мерчерие неожиданно отвалился карниз второго этажа и угодил прямо в голову идущего на работу торговца, придавив его к земле. Целая стена на рио делла Толетта осела в воду, приоткрыв кирпичный занавес, за которым показалась супружеская пара оторопевших жильцов. Хорошо еще, что под ними в момент обрушения в этом месте канала не проплывала ни одна лодка. Кусок балкона ухнул посреди кампо Сан-Лука. От церкви Сан-Симеоне Пикколо оторвалась большая облицовочная металлическая пластина и зацепилась за венчающий карниз купола. Так и висела эта дамоклова гильотина над головами пешеходов на двадцатиметровой высоте. Тридцатикилограммовая глыба истрийского камня откололась от Дворца дожей и упала в толпу, задев маленькую девочку; осколком поранило икру немецкого туриста.
Город полнится историями про то, как на мостовую летят черепицы, куски штукатурки, внушительных размеров терракотовые вазы питéры[119], как неожиданно разрываются при ударе о землю или о черепа прохожих герани. И словно брызги разлетаются во все стороны черепки, земля, мозги, осколки, лепестки, искусственные челюсти, удобрение, глазные яблоки. В лучших своих традициях Светлейшая поощрила и узаконила этот типично городской вид спорта. На той же Мерчерие на старинном барельефе изображена коварная старушонка. Семьсот лет назад она сбросила с подоконника питéр, ступку или глиняный горшок прямо на голову знаменосца Бьямонте Тьеполо, лишив его ополчение главного символа и обеспечив провал заговора против дожа Градениго. Осенним днем я видел, как человек высунулся из окна на кампо дей Фрари. Оконная ставня держалась на одной ржавой петле, петлю сорвало, и ставня грохнулась на фондамента в нескольких сантиметрах от головы прохожего. Кто сказал, что Венеция тонет? Венеция разваливается на куски.
Градом сыплются и домашние животные, особенно кошки, сегрегированные в домах завидущих старых дев. В период случек киски отчаянно орут с карнизов, обращаясь со страстным призывом к самым удачливым из бездомных котяр. А те знай седлают подружек, иные пробуют громоздиться и по трое: один на другом, другой на третьей. Вконец измученные этим невыносимым зрелищем, домашние кошки не выдерживают. Их желание переваливает через карниз, они бросаются вниз с третьего этажа, а сердитые хозяйки ищут их по всей квартире. Через две недели кисы заявляются домой худыми, исцарапанными (у нас говорят «сцарапанными») и счастливыми.
Настал момент увековечить память чемпиона мира по прыжкам вниз всех времен и народов, легендарного хайдеггеровского кота с острова Джудекка.
Означенный кот по кличке Пуччи без малого век назад любил прикорнуть на внешнем подоконнике четвертого этажа невысокого дома, блаженно нежась, как говорится, на солнышке. Чтобы его никто не беспокоил, Пуччи выходил на балкон, вскарабкивался на карниз, оттуда запрыгивал на соседний подоконник и растягивался с наружной стороны закрытых ставень. Когда моя прабабушка открывала ставни, Пуччи неожиданно зависал в пустоте, испуганно мяукал и мгновенно принимал
