Сергей Хрущев - Никита Хрущев. Рождение сверхдержавы

После XXII съезда партии, выноса тела Сталина из Мавзолея отец настроился решительно. Тем не менее давать окончательное заключение в одиночку он не захотел. Свое отношение надлежало высказать коллективному руководству.

Повесть срочно размножили по количеству членов и кандидатов в члены Президиума ЦК. Пришлепнули на первую страницу красные печати, запрещающие все: снимать копии, выносить, передавать, но обязывающие вернуть материал по истечении надобности в Общий отдел ЦК.

Коллеги уже знали, что отец прочитал рукопись и она ему понравилась. Поэтому даже если у кого и возникали сомнения, их держали при себе, ведь спорить предстояло не с никому не известным Солженицыным инее Твардовским, а с Первым секретарем ЦК. Через несколько дней книга получила единодушное одобрение, ее признали полезной.

Повесть вышла в свет, опережая естественные сроки: в сентябре дали «добро», а в ноябре ее уже читали подписчики. Главный редактор торопился…

С началом работ над тяжелыми носителями и космическими системами Королеву и Челомею становилось все теснее в своих конструкторских бюро. Требовались новые силы, вливание свежей крови.

В военной области отец окончательно сделал ставку на ракеты. Заказы на новые самолеты и пушки сокращались. Создававшиеся десятилетиями коллективы оставались без работы.

В подмосковном Калининграде расположилось конструкторское бюро Василия Гавриловича Грабина. Там делали пушки. Королева после войны приютили по соседству на артиллерийском заводике. Серьезную организацию под ракеты жертвовать пожалели. Теперь на месте бывшего заводишки вырос промышленный гигант, поглотивший все прилегающие пространства. Дальше расти стало некуда: с одной стороны цеха вклинивались в городские кварталы, с другой — вплотную прижались к железной дороге.

Там, за «железкой», и размещался Грабин. О нем ходили легенды, правда только в своих, засекреченных кругах, широкая публика, особенно молодые, его практически не знала. Грабин вытащил на себе здоровенную часть военного бремени: из ста сорока тысяч полевых орудий, прошедших с нашей стороны через фронт, сто двадцать тысяч были изготовлены по проектам Грабина. Теперь он «устарел». Настал час сходить со сцены.

На грабинское наследство нацелились сразу два претендента — Королев и Челомей. Челомей сделал заявку первым, но Королева безоговорочно поддерживал Устинов.

Тяжба длилась около полугода. Челомей не отступался. Его сторону принял заведующий Оборонным отделом ЦК Сербин. Дело грозило вылезти на Президиум ЦК. Устинов не хотел рисковать. Оставалось нейтрализовать Челомея. Он нашел решение за счет авиации. Вызвав к себе Владимира Николаевича, Устинов предложил ему «проглотить» фирму Лавочкина. Два года без главного конструктора она хирела, постепенно теряла тематику. Челомей с радостью согласился. О таком подарке можно было только мечтать: организация с огромной авиационной, а теперь уже и ракетной культурой. Разве могут с ней сравниться пушкари, пусть лучшие в стране.

Сделка состоялась.

Василия Гавриловича Грабина, генерал-половника, Героя Социалистического Труда и четырежды лауреата Сталинских премий, отправили доживать заведующим кафедрой в Московское высшее техническое училище имени Н. Э. Баумана. А у Королева и у Челомея появлялась необходимая дополнительная техническая и научная база.

После завершения противостояния вокруг Кубы мир постепенно приходил в себя. Проблемы, казалось, вчера утерявшие былую актуальность, вновь выходили на передний план. Все как и прежде. Так и не так. Обе стороны как бы повзрослели и помудрели.

Выступая 12 декабря 1962 года на очередной сессии Верховного Совета СССР с докладом о современном международном положении и внешней политике Советского Союза, отец снова вернулся к проблеме Германии.

Он, как и прежде, заявлял, что если Запад откажется, мы подпишем сепаратный мирный договор с ГДР. Однако тональность его речи изменилась. Не отказываясь от мирного договора, отец сказал, что спешить с ним не следует, мы можем подождать, пока созреют условия.

Свою мысль отец развил через месяц, выступая 16 января 1963 года на VI съезде Социалистической единой партии Германии в Берлине. Пригрозив противникам стомегатонной бомбой, которую, по его словам, и бросать-то в Европе не на кого — она накроет и чужих, и своих, — отец объяснил, почему не имеет смысла форсировать подписание мирного договора.

В подтверждение он привел истинный или придуманный им самим (уж больно он подходил к теме) разговор двух журналистов, советского и американского:

«…Американский журналист спросил советского:

— Ну, вы 13 августа как будто получили все, что хотели получить при заключении германского мирного договора?

Советский журналист возразил:

— Нет, мирный договор не подписан и, следовательно, дело обстоит не совсем так.

Тогда американец сказал:

— Верно, мирный договор еще не подписан, но цель, которую вы преследовали, настаивая на его заключении, почти полностью вами достигнута. Вы закрыли границу, закрыли доступ Западу в Германскую Демократическую Республику. Таким образом, еще не подписав мирного договора, вы получили то, к чему стремились и что хотели получить при заключении этого договора.

— И добившись того, чего хотели, — продолжал американский журналист, — вы к тому же получили возможность давить на больную мозоль Запада, которой являются пути доступа в Западный Берлин, пролегающие через территорию Германской Демократической Республики. Пока нет сколько-нибудь твердых международных обязательств, регулирующих доступ, он, в общем, зависит от правительства ГДР, и они всегда могут, если захотят, усилить или ослабить нажим.

Здесь не все точно, однако американский журналист в какой-то степени подходит к истине. Наш союзник и друг Германская Демократическая Республика получила то, что необходимо для каждого суверенного государства — право контролировать свои границы и принимать меры против тех, кто попытался бы ослабить социалистический строй Германской Демократической Республики. Это большое завоевание всех стран социализма — участников Варшавского договора. И теперь, если брать вопрос под углом зрения самых непосредственных интересов социалистических стран, проблема заключения германского мирного договора действительно стоит не так, как до принятия защитных мер на границе Германской Демократической Республики с Западным Берлином.

… Германский мирный договор не принесет прибылей одним и убытков другим».

Так наметился компромисс. Джон Кеннеди обещал не вторгаться на Кубу, отец фактически прекратил нажим в Берлине.