Сергей Хрущев - Никита Хрущев. Рождение сверхдержавы

В последних числах апреля под покровом секретности Ту-114 вылетел из Москвы в Гавану за Кастро. И «профессионалы», и отец придерживались мнения, что нельзя исключить возможность «случайной» атаки самолета с Фиделем над океаном. Как известно, в ходе проведения операции «Мангуст» не раз ставилась задача его физического устранения. Поэтому о визите Фиделя Кастро решили объявить, когда он окажется вне опасности, приземлится в Мурманске.

В Москве приготовили торжественную встречу с митингом на Красной площади. Как космонавту. Людей туда загонять не пришлось. Отгремел митинг, отмаршировал первомайский парад, отшагала демонстрация. Кастро, казалось, был покорен искренностью дружеских чувств. 2 мая отец привез его к нам на дачу. С порога на Фиделе повисли внуки. Мой сын Никита, ему тогда еще не исполнилось трех лет, завладев гостем, потащил его на поляну слушать, как жужжат первые весенние шмели.

В тот день отец не вел разговоров о делах. Серьезным переговорам предстояло начаться на следующий день. Отец запланировал увезти Кастро из Москвы и там в узком кругу постараться убедить его. Удалось это не сразу, пришлось потрудиться.

Фидель провел в Советском Союзе 35 дней, и не менее половины этого срока — с отцом. Он объехал почти всю страну, побывал в Волгограде и Ташкенте, Братске и Киеве, Тбилиси и Сухуми. У отца с Фиделем установились доверительные отношения.

Отец доказывал Кастро: президент США сдержит свое слово. Кубе гарантировано шесть лет мирного развития, столько, по убеждению отца, отводилось Кеннеди сидеть в Белом доме. Шесть лет! Почти вечность! За эти годы Куба, с ее благодатным климатом в сочетании с преимуществами социалистической экономики, достигнет небывалых успехов, превратится в богатое процветающее государство. За ней потянется вся Латинская Америка. Пришедшие на смену Кеннеди новые президенты США не решатся на агрессию. Куба им станет не по зубам. Чтобы добиться этого, требуется только одно — приложить руки.

Кастро, с подачи Че Гевары, завел разговор об индустриализации, строительстве на Кубе металлургического комбината. Так учили классики марксизма, так ему насоветовали в Пекине.

«Вы знаете во сколько вам обойдется тонна чугуна? Где вы возьмете коксующийся уголь? В Советском Союзе? Начинать любой проект следует с подсчета будущей прибыли. На какую прибыль вы рассчитываете? Все должно быть экономически обосновано, на субъективных основах строить народное хозяйство невозможно. Я не хочу стать врагом Че Гевары, но его прожектерство не выдерживает критики»,[103] — убеждал отец Кастро и, как ему казалось, убедил. Вопрос о строительстве металлургического гиганта кубинцы больше не поднимали, а Че Гевара продолжал считать, что настоящие революционеры сидят в Пекине, а не в Москве.

Отец не был бы самим собой, если бы тут же не стал конструировать, что на самом деле следует предпринять немедленно. С первого дня он убеждал Кастро в необходимости механизировать сбор сахарного тростника. Отец просто мечтал о выпуске сельскохозяйственных машин для уборки сахарного тростника. Проект комбайна по его заданию в одном из наших институтов разработали. Появится комбайн, не придется гнуть спину, рубить стебли мачете, труд превратится в радость. Кастро согласно кивал головой.

Другим коньком отца стало рыболовство. Он не мог понять, почему на Кубе не было своего рыболовного флота. Океан-то рядом, а они всю жизнь возили рыбу из Соединенных Штатов. На Кубе с нашей помощью уже строился рыболовный порт. Тот, который американцы упорно именовали военно-морским. На его базе, считал отец, можно создать целую отрасль хозяйства, способную прокормить не только кубинцев, но и соседей.

Отец рисовал своему гостю тучные стада коров, пасущихся на вечнозеленых лугах, заливающих кубинцев молоком, заваливающих отбивными котлетами.

Кастро внимательно вслушивался в то, что говорит отец. Соглашался. Мотал на ус.

Лишь раз Фидель вспылил. В тот день вместе с отцом и маршалом Малиновским они поехали из Сухуми на озеро Рица. Отец хотел порадовать гостя красотами Кавказских гор. Сам он очень любил этот край. Впервые попав на Кавказ в 1920-е годы, он прошел весь путь до озера пешком по тропе. Тогда шоссе не существовало и в помине. Никогда ранее не виданные горы покорили его на всю жизнь. Сейчас в комфортабельном ЗИЛе дорога не заняла и часа. Погуляли по берегу озера, съели шашлыки, сфотографировались. Трудно сказать, кому поездка доставила большее удовольствие: любующемуся красотами гостю или дарящему ему очарование окружающей природы хозяину.

Природа природой, пейзажи пейзажами, а разговор, как и в предыдущие дни, скатился к войне, десанту, американцам, кризису.

Вот тут-то отец и обидел Фиделя, сказав, что при вторжении на остров регулярных войск США они не выстояли бы и достигнутая с Кеннеди договоренность спасла жизнь кубинской революции.

Кастро взорвался:

— Им нас не сломить никогда.

Отец настаивал, призвал на помощь Малиновского, спросил, сколько, по его мнению, могла бы удержаться организованная оборона острова.

Малиновский задумался, что-то про себя прикидывая, просчитывая.

— Двое суток, — произнес он твердо.

Кастро, горячась, стал доказывать, что в горах они непобедимы. Кстати, здесь с ним оказался солидарен директор ЦРУ Джон Маккоун. На одном из заседаний Исполкома он пессимистически заметил: «…чертовски трудно будет вытравить их из гор, это доказал с очевидностью опыт войны в Корее».

Отец поначалу возражал. Убеждал Кастро, что партизанская война — это подполье, а он говорил о контроле над островом. Потом решил прекратить спор, не обижать гостя. Каждый остался при своем мнении.

На обратном пути произошел забавный случай. На дороге дорогих гостей поджидало местное абхазское начальство. Остановились. Оказалось, рядом село долгожителей, столы накрыты, хозяева обидятся, если столь почтенные люди не заедут к ним, пусть ненадолго.

Отец всегда с опаской относился к подобным «случайным» мероприятиям, особенно здесь, на Кавказе. Местное гостеприимство и более здорового и молодого человека могло в два счета уложить на обе лопатки. Но тут ему хотелось доставить удовольствие Кастро, удивить его превосходящим любую фантазию хлебосольством. Особенно после недавней размолвки.

Описывать стол я не берусь, это не всегда удавалось и профессионалам. Фидель пришел в восторг, пробовал блюда одно за другим. Отец воздерживался. Последние годы, садясь за стол, он первым делом вспоминал о своих камнях в почках и только потом примеривался к блюдам.

К столу подали молодое вино. Гостям поднесли по здоровенному рогу. Кастро заулыбался, воспринимая все как шутку, разве можно столько выпить за один раз. Ему объяснили, что можно и нужно. Он бросился за защитой к отцу, но тот, смеясь, выставил перед собой руки — здесь я не властен, тут царство тамады.