Виктор Астафьев - Нет мне ответа...Эпистолярный дневник 1952-2001
Письмо от тебя, Юра, пришло, когда был в санатории, в местном, далеко уж не рискую ездить, и у том санаторьи прихватило меня здорово, хотя никаких внешних причин к этому не было. Спиртное я уже давно не принимаю, за едой заставляет следить диабет, при котором одни становятся лучинкою, других, в том числе и меня, несёт в толщину, От этого и одышка, и все последствия. Да что о здоровье говорить в моём-то возрасте, маленько раньше надо было его беречь. А ещё в вологодских болотах по пояс в ледяной воде таскался на тока и, что есть колдун, добыл двух глухарей и обоих вечером на подлёте. Опытный же охотник, стрелок — на моё горе, ни хрена не добыл, хотя и стрелял наутро, но попал в птицу плохо, и она улетела от него в глубь болот.
Однако ж, год не работавши по-настоящему, летом я раздухарился и написал шесть давно носимых в подбрюшье рассказов да «затесей» с десяток — вся эта продукция идёт в первых номерах журналов «Новый мир», «Знамя», «Москва». И ещё вот два черновика рассказов выдал, кажется, удалось мне наконец-то написать без потуг на изысканную художественность и кустарное изящество, стал писать как рассказывать — просто, доступно и внятно. Ну посмотрим, что из этой простоты выйдет, может и пустота.
Из твоего письма я понял, что вы не получили приглашения на третьи литературные чтения. Сам я подготовкой почти не занимался, деньги давали отдел культуры нашей администрации, мин. культуры и ещё кто-то, они и списки утверждали, так, наверное, вас и похерили. Теперь сие мероприятие в четвёртый раз пройдёт через два года, и если доживём до этого времени, авось удастся вытащить вас из берлоги под названием Талеж.
Марья моя в августе отвела своё 80-летие, ей издали хорошую книгу к юбилею, а в октябре мы отметили 55 лет совместной жизни. Эка жизнь-то летит! Сейчас, как ни гляну на старое фото, кругом меня покойники обступают, иногда и жутковато, а каково старикам, кто доживает до 90-летия! Ужас и кошмар!
В остальном жизнь идёт без особых перемен, внучата уже выросли, пробуют жить отдельно, и им кажется, что так оно и есть, но кормить и одевать надо их нам, иначе сдохнут.
В деревне, на огороде, вырос у меня лес, птицы его посещают, осенью и белка была. Огород-то лесом, конечно, задавило, ели выше дома, лиственницы и кедры чуть помене, но один кедр уже плодоносит, много калины, рябины и всякого куста. Стол под калиною ютится, кто ещё может пить, бутылки на него ставят. Только вот народу с каждым годом ломится в ворота всё больше и больше, порой работать днём невозможно, а вечером по-стариковски манит в постель.
Ну, Юра и Майя, здоровы будьте. Ваш Виктор
2001 год
4 января 2001 г.
Красноярск
(В.И.Самуйлову)
Дорогой Витя!
Давненько уже прочёл твои рассказы, да что-то со здоровьем не очень хорошо, и всю почту сложил пучком на столе, аж страшно становится, как подумаю, что надо бы отписывать хоть какие-то ответы.
Рассказы твои, как всегда, написаны мастерски, но ты начинаешь перепевать самого себя. Как бы тебе поглубже уяснить, что твоя излюбленная тема о мужике-алкаше с похмелья тобою исчерпана до дна, и не надо больше себя и машинку мучить пьяной чернухой, тем более что в современной литературе это тема эксплуатируется широко и давно. Видно, людям не о чем писать.
«Чика» твоего напечатали в последнем номере «Дня и ночи». Как-то бы тебе собрать до кучи рассказы про кота Ваську, «Чика», про тундру этюды и сделать из этого книжку, а то, я гляжу, ты пишешь, будто в прорубь снег валишь и всё это под лопату попадёт. Пособраннее бы тебе надо быть, издать роман, рассказы. Сейчас к литературе, особенно для детей, просыпается новый интерес и даже возрождается издательство «Детская литература». Есть у меня и фамилия редакторши, с которой ты мог бы работать.
Извини меня, и Лиза пусть извинит, что не поздравил вас с Новым голом. Накануне хоронили моего глухонемого брата, видимо, я простудился и даже Нового года, боя этих самых курантов не дождавшись, отправился в постель. И вот только-только подымаюсь, но руки дрожат и «гуляют», поэтому много писать не могу. Рад буду, если хоть эти каракули разберёте.
Обнимаю тебя, кланяюсь Лизе и надеюсь, что в этом году ты свои бумаги сложишь в книжку. Здоровы будьте, не замерзайте. Что-то зима взялась за нас всерьёз и разом. Ваш В. Астафьев
Январь 2001 г.
(А.Ф.Гремицкой)
Дорогая Ася!
Вот. отправляю тебе часть своего бреда для твоего зятя. Надо будет — ещё отправлю после того, как вернётся в Овсянку моя печатальщица из отпуска и изладит мне экземпляры.
Что-то страшенные морозы, на нас обрушившиеся, совсем нас в загогулины загнули. Мне бы надо в больницу отправляться, а там студёно, вот и ошиваюсь дома, кашляя и сморкаясь, да иногда на Марью поворчу, а она на меня. Так и идёт жизнь разнообразно.
Писать больше не стану, рука «гуляет», и без того мой каллиграфический почерк неразборчив, зато страстен.
Целую тебя, Виктор Петрович
23 марта 2001 г.
(В.Юровских)
Дорогой мой Вася!
Давно уже получил твою книгу и письмо, а теперь вот поэтическую книгу твоего дружка с письмом. Помнится, лёжучи в больнице, сочинял тебе ответ, а отписал или нет, сейчас уж запамятовал. И здоровье, и память дряхлеют так, что не взыщи и не обижайся, если я надумал чего-то, а на бумагу не выложил.
Рад, что ты жив и относительно здоров, что ещё помаленьку пописываешь. А кто и зачем сейчас станет много-то писать? Кому это нужно?
Стихи твоего дружка ничего, местами трогают душу, но в большинстве своём за ограду областного огорода не перелезают. Сейчас много пишется и ещё больше издаётся стихов, у меня уж мураши в плохо видящих глазах от букв и слов, мною читаемых.
Сам я после тяжёлого инфаркта год ничего не мог писать, но вдруг летом понесло меня. Дождливо было, холодно, и что остаётся писателю, коли он водку перестал пить? Только марать бумагу. Написал целую серию рассказов, их все напечатали в первых номерах журналов и последний в «Огоньке» № 7, да ещё и «затеей» пописал в усладу души. Дотянул вот до весны, у нас снегу навалило после морозов — горы и тоже, как у вас в Зауралье, предвещают потоп. Может, гидростанции, мною проклятые, сдержат напор воды. Но уж когда они, как чугунные горшки переполняются, тогда несёт вся и всех куда-то в тартарары.
А как твои лесные и ягодные дела? Я-то в лесу уже не бываю, ибо хожу с палочкой, года три уж удочки в воду не обмакивал. Во дожил до точки! А душа рвётся в деревню. Там я насадил в огороде лес, он вырос выше дома, и один кедр уже плодоносит, по кустам птички ведутся, в прошлом годе белка наведалась, на пихте шишку пошелушила. Этим и утешаюсь. А окрестности все застроены домами, так что и идти-то некуда, все детские поляны и деревца иль порублены, иль загажены, иль огородиной засажены. А крестьянские избы и пашенная земля пустеют. Во дела!
