Анна Маркова - Афон и его святыни

– Едва ли это возможно, потому что я христианин.

В это время приступил чиновник аги и, обращаясь к Константину, сказал:

– Напрасно силишься доказать, что ты не турок! Да не ты ли брат смирнского турка-ювелира? А я это очень хорошо знаю, и никто меня в этом не разуверит.

Тогда Константин, видя, что все это случилось по Божиему смотрению и что, наконец, настало время предать себя на мучение, мужественно отвечал:

– Да, действительно, я был турком, но недолго находился в беззаконной мусульманской вере, ибо Господь мой Иисус Христос, по Своей великой милости, извел меня из тьмы и привел к истинному свету, теперь же попираю вашу веру со всеми обрядами, которая ведет всех ее последователей в вечную погибель [1, с. 390–391].

Слыша хулу своей веры, ага приказал бить Константина и потом заключить в темницу, пока обдумает дальнейшую его участь. Между тем, он написал к Мосхонисийскому паше, прося его приехать немедленно по весьма важному делу. Паша не замедлил с приездом, и тотчас же собрались судьи для производства над Константином суда.

– Одумался ли ты, несчастный? – спросил его паша. – Если останешься в нашей вере, то проси, чего тебе угодно: богатства ли, чести ли и прочего; все тебе будет доставлено, только останься верен великому пророку.

– Смешно даже слушать! Вы люди сановитые, а такую несете чушь, что и ребенок того не скажет, – с улыбкой отвечал мученик. – Например, вы называете великим пророком того лжеца, который погиб, да и все те погибнут, которые последуют ему и веруют, как в пророка, но я его проклинаю, а ваше богатство и честь, которые вы мне обещаете, вменяю ни во что, так как богатство, честь и слава моя – Иисус Христос, от Которого никто и ничто не может отлучить меня.

– Если так, – грозно сказал паша, – то мы сумеем заставить тебя оставить твое заблуждение, – и приказал бить мученика по пятам палками, а потом бросить в темницу [1, с. 391].

Во время заключения в темнице страдальца Христова посетили тайно от турок некоторые благочестивые христиане, которые утешали и укрепляли святого благодушно терпеть мучение и твердо стоять в исповедании имени Иисуса Христа.

В это время, слыша о страдании Константина, один цыган, кузнец, известный своей жестокостью, пожелал потешиться над человеком Божиим, а потому, явившись к аге, сказал: «Если ты дашь в мою власть того христианина, которого вчерашний день мучили, то я уверяю тебя, что он отречется от своего Христа и уверует в великого пророка Магомета. Опыты мои вполне заслуживают доверия, так как десять лет тому назад я испытал их над одним христианином Георгием, который, хотя и не отрекся от Христа, но все-таки умер самой злой смертью» [1, с. 392]. Ага с удовольствием согласился на предложение цыгана и отдал в его власть Константина. Кузнец начал производить свои пытки с того, что вначале надел на голову святого мученика раскаленный железный шлем. Потом свинцовыми шарами он так стиснул виски и череп, что у мученика глаза выступили из своих орбит. Все эти адские мучения святой терпел благодушно. После этих мук опять бросили его в другую темницу, находившуюся в мрачном подземелье, забив ноги в тяжелые колодки. Во время страданий в последнем заключении некоторые христиане видели ночью яркий свет, который исходил из храма святого новомученика Георгия и проникал в темницу Константина. По прошествии нескольких дней святой мученик опять представлен был в судилище, где его спросил ага:

– Теперь скажешь ли нам, кто ты такой, и одумался ли ты в отношении нашей веры?

Вместо ответа святой как бы с укоризной сказал судьям:

– Люди ли вы или звери? Привели на суд человека всего окованного и связанного или вы боитесь, что я могу убежать из ваших рук? Успокойтесь! Я весь перед вами, делайте со мною, что хотите: режьте, жгите мое тело, но я остаюсь в исповедании истинной веры и все претерплю за любовь Господа моего Иисуса Христа. Итак, развяжите мне руки и потом посмотрите на меня – кто я? – Ему развязали руки и Константин пред всеми сотворил крестное знамение. – Теперь вы видите, кто я! – громко воскликнул святой Константин [1, с. 393].

Твердое исповедание святого привело в ярость Мосхонисийского пашу, и он, вскочив со своего места и обнажив меч, вонзил его в грудь мученика крестообразно, говоря: «Разве так объясняются с судьями?» – В тот самый момент, когда от удара мечом разодралась одежда мученика, то на груди его блеснул, как молния, золотой крест; видя это, судьи еще более ожесточились и приказали бить его бичами, а потом, заковав все тело с ног до самой шеи тяжелыми цепями, бросили в темницу.

Жестокое мучение, претерпеваемое мучеником, сильно тревожило кидонийских христиан, которые опасались за юного страдальца, боясь, чтобы он не изнемог духом. Опасения христиан были вполне справедливы, так как кроме телесных страданий он претерпевал искушения от нападения дьявола.

Христиане по церквам Божиим усердно молились о нем, дабы Господь укрепил мученика до конца совершить подвиг. В следующую ночь святой мученик удостоился посещения Богоматери, Которая, явившись к нему, сияя неизреченным светом и небесной славой, сказала кротким и тихим голосом:

– Радуйся, Константин, верный служитель Сына Моего и Мой избранниче! Молитва твоя услышана: Я пришла утешить тебя и возвестить, что Сыну Моему угодно, чтобы ты страдальческий твой подвиг окончил не здесь, а в Константинополе. А жителям города сего объяви, чтобы они умоляли Бога не о тебе, а лучше бы молились за себя, ибо грехи их превзошли долготерпение Божие, и Сын Мой в праведном Своем суде положил истребить их с лица земли, как некогда Содом и Гоморру, потому что грехи их вопиют на небо, и гнев Божий не замедлит, всегубительство огня уже близко. Грешники эти молятся и о бездождии, но ради твоих молитв пошлется им на землю дождь тогда, когда ты вступишь в корабль к отплытию в Константинополь [1, с. 394].

Предсказание Преблагословенной действительно исполнилось, ибо Кидонийский градоначальник, не желая сам решать дело мученика, отправил его в Константинополь, и как только святой вошел в корабль, то тотчас пошел проливной дождь.

По прибытии в столицу святого послали на каторгу, где производились самые тяжкие работы и пытки. А когда надзиратель узнал, что он был прежде магометанин и принял христианскую веру, то приказал его бить по пятам палками и потом ввергнуть в темницу. Сидя в темнице, святой мученик просил посещавших его тайно христиан прислать к нему духовника. Духовник не замедлил и вскоре пришел навестить мученика, беседуя же с ним, смутился, видя его юного и немощного, а потому, боясь неизвестности конца, сказал ему: