Тома Фрэсс - 9 жизней Антуана де Сент-Экзюпери

Он был занят кино и проектом перенесения «Планеты людей» на экран, над которым также работал Жан Ренуар. 11 апреля 1941 года он уехал в Лос-Анджелес, чтобы встретиться с одним из самых известных агентов того времени. Последний даже не потрудился его выслушать. Увидев, выходя из офиса, что его библиотека была на самом деле баром, Сент-Экс воскликнул: «Это ужасно! Это ужасно!» Решительно, эта жизнь была не для него. Может быть, именно этот агент потом вдохновил его на образ делового человека из «Маленького принца», который считал, что владеет звездами, и не умел ими восхищаться. Так кинопроекты отдалились, а книга наконец двинулась вперед. Она будет опубликована, как и планировалось, 20 февраля 1942 года.

Но вскоре его заняла идея рассказать историю маленького человечка, которого он уже давно рисовал на листочках бумаги или на салфетках из ресторанов. А в один ясный день, в июне 1942 года, в кафе «Арнольд» редактор Юджин Рейнал попросил его написать сказку для детей. Первоначально он засомневался, но потом рассказал об этом Консуэло, которая прибыла в Нью-Йорк в первые недели 1942 года, и проект начал развиваться у него в голове. Возможно, настало время вспомнить про истинные ценности. И книга превратилась для него в попытку спасения, стремление выбраться из отчаяния, что поедало его. В этом призыве к примирению он отразил всю свою сокровенную картографию, прошедшую через очарование замка Сен-Морис, через фенека, прирученного в Кап-Джуби, до розы, которой была Консуэло. Он начал работать над проектом в тяжкой жаре, охватившей Манхэттен. Он был тогда одним из немногих, кто ходил по улицам города, ибо его жители предпочитали пляжи Лонг-Айленда.

Почему бы и ему не уйти работать подальше от городской суеты. Чтобы найти «хижину», которая ему была нужна, его жена села в первый же поезд, который шел на север. Из окна по пути она увидела большой белый дом, который будет идеально соответствовать всем требованиям. Она решила остановиться на первой же станции и попросила таксиста отвезти ее туда. К счастью, ее муж оказался любимым автором владельца. Значит, не нужна была долгая болтовня, дом предоставили в их полное распоряжение! И именно в этом доме, построенном в виде деревянной галереи, в окружении парка с грабовыми аллеями, на берегу полуострова Лонг-Айленд, Антуан мог теперь работать над новым произведением. Пара познает там счастливую и мирную жизнь. К Консуэло там вернется страсть к живописи, и она попытается воссоздать атмосферу тех мест. Антуан же там работал с жаром, сделал почти тысячу набросков, прежде чем получить окончательные рисунки.

Эта книга будет путем к спасению. Он знал об абсурдности мира, но отвергал нигилизм. Он строил себя в своих сочинениях. Он показывал нам, что человек таков, каким он себя построил, и он не прикован к миру, как козочка к своему столбику. Этические и философские уроки, которые у него возникали, отличались от американской модели цивилизации. Выигранному времени он противопоставлял время прожитое. Он отказывался от цивилизации «торговца таблетками», таблетками для утоления жажды. Миру, в котором человек появляется лишь мимоходом, он противопоставлял мир, который проходишь медленно, который раскрывает свои секреты через удивление. Оппозиция взглядов, противостояние между вечной пустыней и пустыней настоящей. Он вложил в уста Маленького принца слова: «Будь у меня пятьдесят три свободных минуты, я бы просто-напросто пошел к роднику».

Постепенно он пришел к определению того, что он подразумевает, когда говорит о цивилизации. Урок «Маленького принца» проявляется более явно в его «Письме заложнику». Вся книга организована вокруг завтрака во Флервилле с Леоном Вертом и несколькими матросами. Цивилизация, которую он предвещает, принимает вид «вечного праздника». Он утверждает, что «самое важное чаще всего невесомо», иногда «всего важнее улыбка». Другой центр гравитации книги – это вопрос, причем ответ дается заранее. Он гласит: «Разве радость не драгоценнейший плод нашей цивилизации?» Для него это очевидно. Но эта радость находится в опасности, она истоптана сапогом тирана или башмаком ростовщика. И он дает нам послание, далекое от анафемы и какой-либо эксклюзивности. Оно просто и выражается всего в нескольких словах: «В моей цивилизации тот, кто отличен от меня, не только не наносит мне ущерба, но и обогащает меня». После «Маленького принца» он стал утверждать, что лучше любоваться, чем очернять, лучше приручить, чем запретить. Он не признавал отклонений и стал слугой новых устремлений. В своем «Письме заложнику» он отметил, что «в сознании сорока миллионов заложников рождается сейчас новая истина. И мы заранее покоряемся этой истине».

Поэтому отвращение и отчаяние, порожденные американским обществом и духом времени, привели его к глубокому пониманию корней цивилизации, за которую он боролся. С «Маленького принца» он сделал новый шаг в работе, что найдет завершение в «Цитадели», которую он продолжал писать. Однако писательства ему было недостаточно. Оно было не единственной формой борьбы, к которой он хотел себя повернуть. Он также чувствовал необходимость вернуться в настоящий бой во плоти. Он должен соединиться со своими, с теми, от кого он был отделен слишком долго. Он отметил это в своих «Военных записках»: «Я не могу выносить нахождение вдали от тех, кто испытывает голод». То есть это к ним он решил вернуться – к беспомощной тьме деревень Франции, чтобы возобновить борьбу. Для этого он покинул Соединенные Штаты в апреле 1943 года и присоединился к французским войскам, базировавшимся в Северной Африке. Однако даже там он сохранит свое отчаяние, оно будет словно приковано к нему, но он будет бороться, идя до конца своих физических и моральных сил, только из чувства долга.

«Если меня собьют, я ни о чем не буду жалеть. Меня ужасает грядущий муравейник. Ненавижу добродетель роботов. Я был создан, чтобы стать садовником».

Глава 10. Последний полет: его внутренняя «гора» и ответственность

Алжир – Неаполь – Бастия-Борго – Поретта – Средиземное море

4 МАЯ 1943 ГОДА Антуан де Сент-Экзюпери прибыл в Алжир и остановился у своего друга доктора Жоржа Пелиссье. На следующий день он присоединился к авиагруппе 2/33 в Лагуате, в 400 километрах, в месте ее базирования. Группа входила в состав союзного разведывательного подразделения на Средиземном море, созданного по приказу сына президента США полковника Эллиота Рузвельта. Его возвращение вызвало радость в среде его товарищей. Как скажет потом Жюль Руа, он «не довольствовался сообщением по радио, он прибыл, чтобы подписаться под ним». Проблема заключалась в том, что в его возрасте обычно запрещают летать. Возрастное ограничение по пилотированию самолета «Локхид Р-38 Лайтнинг» действительно было равно 30 годам. А ему в том месяце должно было исполниться уже 43 года. Но он решил летать. Он отказал генералу Жиро, желавшему взять его в свою службу пропаганды, подключил Дуайта Эйзенхауэра, и тот сделал ради него необходимое исключение из правил.