Ирина Бразуль - Демьян Бедный

На благоустроенном вокзале большого европейского города русскую посылочку перебросят из одного почтового вагона в другой, и она дойдет по адресу: Краков, улица Звеженец или Любомирсксго (а может, и Поронино, в деревню Белый Дунаец), господину Ульянову. И политический эмигрант Ульянов с нетерпением надорвет бандероль, чтобы скорей прочитать все то, что напечатано на в общем-то невзрачном листке дешевой серо-желтой бумаги. В верхнем левом углу ее оттиснуто либо «Правда», либо «Путь Правды», а может, «Северная Правда» или еще какое-нибудь из множества названий этой газеты.

Среди заметок рабочих Ульянов обязательно встретит и собственные статьи. Они подписаны псевдонимом «Н. Ленин», «В. Ильин», просто буквами «В. И.», а другой раз случайными литерами, непохожими ни на один из его обычных инициалов, например буквой «Ф».

Знал, что говорил один из тех, кто делал «Правду», когда, попыхивая вечно дымящейся трубочкой, сказал: «У нашей газеты два основных сотрудника: Ленин и рабочий корреспондент».

Этим «основным сотрудникам» человек с трубочкой хорошо известен: Ленину с тех пор, как, бежав из ссылки, появился под именем Михаила Медведева в Швейцарии. Тогда он принес свою заметку в «Искру». В России многие его знали как минского крестьянина Алексея Диомидовича. На самом же деле он вовсе не Медведев и не Диомидович, а уроженец Карелии, из семьи приписанных к чугуноплавильному заводу крестьян Еремеевых. И зовут его Константин Степанович. Только почти для всех независимо от возраста он просто дядя Костя.

Дядя Костя ведет отдел рабочих писем. Он ночной редактор. Он занят распространением, организационными делами. Типография тоже на нем. И поэтому его трубка денно и нощно дымит в скромной квартире четвертого этажа на Ивановской.

Много позже эта трубка окажется в зубах того самого «Крокодила», которого благословил на работу со знаменитыми вилами и нарек этим именем все тот же дядя Костя.

Но это много позже.

А пока дела на Ивановской обстоят так: официально тут печатают легальную газету… Но что из того, что она легальна? Пойди достань! Из-за этой официально дозволенной газеты в шахтерских поселках ходят по домам с обысками; требуют прекратить подписку под угрозой сгноить в тюрьме. На уральских заводах штрафуют, а на Миньярском сталеплавильном не только вывешен приказ о том, что «чтение газет в заводе, безусловно, воспрещается», но и доведена до сведения угроза: если рабочие нарушат приказ, то их… повесят!

Ну, а в самом Петербурге дело до угрозы повешения не доходит. Зачем так волноваться в столице? На то здесь власть, комитет по делам печати. Чиновникам комитета вообще управлять не трудно, а тем паче с помощью полиции. Система очень проста. Каждое утро в комитете получают обязательный экземпляр нового номера и по своему усмотрению налагают арест на весь тираж или позволяют распространять.

Но пока экземпляр отнесут комитетчикам на Моховую да вернутся оттуда, на Ивановской ждать не станут. Не зря люди, работающие по двенадцать часов, жертвуют отдыхом и сном. Зато: «Утром, бывало, читаешь сообщение о конфискации номера, и одновременно видишь его в руках рабочих. И для наших товарищей было делом чести доставить на завод именно конфискованный номер», — говорил токарь завода «Айваз» Михаил Иванович Калинин. А поэт «Правды» Демьян Бедный по-своему вспоминал это время:

Рабочие ждут свою «Правду» с рассвету,А ее все нету и нету.Наконец, получат. До чего ж хороша!Иной обомлеет, взглянув на газету, —В чем только держится душа!Но помереть не давали.По копейкам «правдинский фонд» основали.

Перемена названия газеты не собьет с толку читателей. Узнавали по верстке, рабочим корреспонденциям, басням: «Вот она, наша газета! Демьян тут».

И редакторы и читатели «Правды» знают, что в комитете часто идут против собственных законов: присылают полицию арестовать номер прямо у типографских станков, до получения обязательного экземпляра, до перехода тиража в экспедицию. Но и в этом случае удается спасти немало.

Правдисты шутят: «Не было бы счастья, да несчастье помогло!» Газета печатается в той же типографии Березина, где черносотенная «Земщина», меньшевистский, ликвидаторский «Луч», либерально-буржуазный радикальствующий «День». Хорошие соседи! Близкие: клетушки ночных редакций, называемые «телячьими загонами», или чаще одним словом «ночная», размещаются «впритирку» друг к другу. Рядом с двумя комнатками «Правды» — ночная «Луча». Напротив — «Земщины». Этажом выше — «Дня». А в типографии вообще не всякий разберет, где что печатается. И наборщики, зная практику обращения с любимой газетой, прячут «Правду» среди пачек с тиражами благонадежной печати, под те же машины «американки», с которых они сходят.

Нельзя при этом не сознаться, что большевики на редкость неблагодарный народ. Сами же пользуются помещениями соседей, забираясь даже в их экспедиции… и тут же, добра не помня, аттестуют их так, как это сделал Демьян Бедный в стихотворении «Соседка»:

Бедняжка «Земщина» в горячечном припадке!Трясет ее, как в лихорадке,И невесть что плетет, сердечная, в жару:«Городовой!.. Спаси!.. Помру!..Прибегни, брат, скорей к какому-либо средству,Чтоб не было, когда я вру,Со мною «Правды» по соседству!»

Однако далеко не всегда большевики оказываются такими неблагодарными. Тот же поэт, который унизил «соседку», восхвалил в стихах мальчишек. Обыкновенных разносчиков, что носятся по городу, зарабатывая тычки от городовых. «Под глазом у него синяк. За «Правду», — заканчивается благодарственное слово поэта разносчикам.

Школу распространения «Правды» они проходят элементарно. Забежит какой-нибудь паренек в чайную и крикнет:

— А вот «Вечернее время»!

Ему укажут на дверь:

— Проваливай. Таких газет не читаем… Ты бы «Правду» нам принес!

И ребята начинали не только приносить «Правду», но даже выполнять особые заказы.

— Слушай, друг! Завтра будет статья Ленина. Прихвати побольше, а? Сколько можешь взять?

— Двести?

— Чудак. Мало! Восемьсот не потянешь?

— Денег нету, если только дядя Костя поверит?..

А дядя Костя верит. Он стоит, возвышаясь как монумент, среди тощих, обтрепанных шкетиков в форменных фуражках «Вечернего времени» и той же «Биржевки» и не спеша ведет деловой разговор. Без тени иронии обращается к каждому по имени-отчеству, потому что в каждом видит личность. И личность ценную: друга газеты. Он отпустит в долг. Предупредит о дополнительных трудностях. И если скажет: мол, знаю, не подведешь! — большей награды разносчику не требуется.