Вадим Фролов - В двух шагах от войны

Но никто больше и не кричал. Все сидели на нарах или стояли молча. Так прошло несколько длиннейших секунд, пока сверху не раздался радостный вопль Карбаса:

- Эй, салаги, сдрейфили?! Льдина это - мы во льдах топаем... Одевайтесь, кто во што потеплее, и айда наверх!

Быстро одевшись, высыпали на палубу. Было интересно смотреть, как вроде бы такая неуклюжая "Зубатка" ловко пробирается по разводьям, лихо лавирует между серыми торосистыми льдинами, которые нет-нет да проскрежещут зловеще то по одному, то по другому борту. Матросы, стоявшие вдоль бортов, отталкивали льдины баграми, и все-таки часто какая-нибудь матерая стамуха* толкнется в судно, да так, что даже накренит его.

Небо прояснилось, солнце светило ослепительно, и только на севере у самого горизонта виднелись отдельные кучки серых мрачноватых облаков. От льдов несло таким холодом, что в самую пору было бы посидеть у какой-нибудь печки, погреться, но печки-то и не было.

Сразу после ужина ребята, намерзшись за день на палубе, позалезали под одеяла. Палуба почти опустела. Только вахта делала свое дело да капитан Замятин, крепко взявшись за планшир, все так же стоял как влитой на своем мостике и подавал отрывистые команды. Усталость за время короткого сна не прошла, и он подумал: "Пожалуй, пойду отдохну еще хоть пару часиков..." И в это время "Зубатку" будто слегка дернул кто-то за корму. Замятин не успел еще сообразить, что бы это могло быть, как прибежал с кормы встревоженный вахтенный.

- Товарищ капитан, - торопясь заговорил он, - с "Азимута" передают, что они правой скулой в льдину врезались. Вода в трюм пошла!

- Стоп машина! - скомандовал капитан. - Боцман, шлюпку на воду!

"Зубатка" остановилась. Замятин, боцман и два матроса торопливо спустились в шлюпку и пошли на четырех веслах к "Азимуту". Маленькой его команды из шести человек на палубе не было, только на носу стоял шкипер. Свисавшие с бортов рукава двух помп, захлебываясь, плевались грязной водой.

Капитан не сразу поднялся на судно. Шлюпка подошла к носу, и Замятин пытался рассмотреть то место, куда саданула льдина. Но "Азимут" стоял к огромной льдине совсем впритык, и сплошное крошево изо льда мешало увидеть что-либо. Тогда шлюпка зашла с левого борта, и капитан с боцманом поднялись на палубу.

- Ну что, Мехреньгин? - спросил он у шкипера "Азимута".

- Да вот, незадача какая, Павел Петрович, - с досадой сказал Мехреньгин, - и как это я ее, рыбью холеру, проглядел?!

- Ты тут не виноват, - сказал Замятин, - да и никто не виноват. Пошли-ко в трюм, поглядим.

В трюме было много воды, и прибывала она быстро, хотя на двух ручных помпах работали матросы. Пробираясь между сложенным в трюме грузом, Замятин и Мехреньгин наконец с трудом отыскали то место, откуда хлестала вода.

- Однако! - Замятин покачал головой. - Два пояса обшивки протаранила. Ну, не горюй, шкипер, могло и хуже быть.

Они поднялись на палубу, и Замятин внимательно осмотрел лед вокруг судна. Разводье здесь было нешироким, и льды с левого борта казались еще крепкими. Это капитану понравилось.

Ребята на палубе, увидев, что "Зубатка" остановилась, а капитан отправился на шлюпке к "Азимуту", строили разные предположения, но толком никто ничего не знал, а начальство молчало. Как только Замятин поднялся на "Зубатку", он сразу же подошел к Громову и комиссару.

- Мне помощники нужны, - сказал он, - но только добровольцы и поздоровей. Человек двадцать. Вы уж сами подберите.

- А что там? - спросила Людмила Сергеевна. - Опасно?

- Честно сказать, - ответил Замятин, - пока и сам точно не знаю. Но думаю, справимся. А если считаете, что опасно, обойдемся одной командой.

- Нет, - твердо сказала Людмила Сергеевна. - Сейчас дадим вам помощников. Мы не обещали им увеселительные прогулки.

11

Так паршиво на душе у меня давно уже не было. Я лежал на своих нарах, укрывшись с головой. Болели руки и ноги, ломило спину, и казалось, на всем теле не осталось живого места. Но не это было самое главное. Это все в конце концов прошло бы - не один я валялся на нарах после двенадцати часов адской работы. Хуже было другое: я оказался ни к черту не годным...

Когда Громов и комиссар отбирали ребят для работ по спасению "Азимута", я тоже вылез вперед. Людмила Сергеевна с сомнением посмотрела на меня, отрицательно покачала головой и велела мне вернуться в строй. Я чуть не взвыл от обиды.

Громов посмотрел на меня, чуть улыбнулся и сказал что-то тихо Людмиле Сергеевне.

- Ну что ж, - сказала она, - пусть попробует. - Справишься?

- Справлюсь! - сказал я.

Справился! Еще как справился! Болван самоуверенный...

...В трюме "Азимута", когда мы туда прибыли, уже было почти по колено воды. Часть ребят сразу поставили к ручным помпам - откачивать воду за борт, другие, в том числе и я, получили приказ освободить от груза проходы к пробоине. Еще одна группа ребят помогала матросам крепить к мачтам тали и закреплять их на льдине: нужно было этими талями накренить судно.

В трюме при свете трех "летучих мышей" работать было трудно и неудобно: мешала вода, ящики и бочки ерзали взад-вперед, мешки с солью были скользкими, и за них никак было не ухватиться. Не знаю, случайно или по своему желанию, со мной в паре работал Арся.

Полчаса я еще что-то делал, а потом стал спотыкаться, падать; наткнувшись на какой-то ящик, разбил в кровь губу, руки онемели, рукавицы я потерял, и ладони были побиты и исцарапаны. Ну, может, и не полчаса, а немного побольше, а может, и меньше - я быстро потерял счет времени и, наверное, только мешал Арсе, а не помогал. Но Арся ничего не говорил, только изредка подбадривал меня, а когда увидел, что мне уже совсем невмоготу, слегка подтолкнул к какому-то ящику, и тихо сказал:

- Посиди, потом воду качать пойдешь - там полегче.

Черта с два там было полегче! Да еще матрос, который руководил работами, поставил меня на помпу вместе с Баландой. Тот вначале покривился, потом ухмыльнулся, губошлепская морда, и яростно принялся качать. Я пробовал действительно помогать ему, но Васька был выше и сильнее, и получалось так, что я просто болтался, держась за свою рукоятку, вверх-вниз, вверх-вниз... И через некоторое время Баланда крикнул:

- Чего мне этого слабака подсунули? Висит на помпе, как на качелях!

Подошел Антон и суховато сказал:

- Ты, Соколов, лучше на волю иди. Может, там полегче работа есть.

И я, как побитая собачонка, кое-как выбрался из трюма на палубу. Пошатываясь, подошел к Замятину и спросил, что надо делать. Капитан внимательно посмотрел на меня и строго сказал:

- Пока отдохни, а там видно будет.

Я отупело присел на брезент. Внизу сипели и задыхались помпы, выплевывая из протянутых за борт рукавов мутные струи воды, на льду копошились ребята и матросы из команды, укрепляя свободные концы талей. Работали все, а я сидел.