Грег Кинг - Первая мировая. Убийство, развязавшее войну

Пара проводила свои дни в замковом саду, прогуливались вдоль Ober Kreuzweg. Так называлась улица в Дрездене, где скрывалась София со своей сестрой от негодования, вызванного ее любовным романом с эрцгерцогом, но эта улица была и символом упорной борьбы за их союз. Через две недели они покинули Конопишт и переехали в охотничий домик рядом с Лёллингом в Каринтии. Насколько возможно, они старались сохранять инкогнито, путешествовали по окрестным деревням, ходили на мессы и устраивали пикники в лесу среди ничего не подозревающих других парочек.

Но идиллия не могла продолжаться вечно. Те же венские газеты, что писали о их романтическом союзе как о торжестве любви, обратились к очередному королевскому скандалу в Европе. В разгар медового месяца Франца Фердинанда и Софии король Сербии Александр объявил о своей помолвке с фрейлиной своей матери Драгой Машин. Она была простолюдинкой, с сомнительной репутацией и считалась совершенно не пригодной на роль королевы-консорта. Журналисты, которые воздерживались раньше от осуждения морганатического брака Франца Фердинанда, сейчас выплеснули весь свой яд и проводили параллели между Софией и Драгой. Бездушные хроникеры спрашивали — как мог король жениться на той, кто гораздо ниже его по положению? Александр, выбрав себе такую неподходящую супругу, наносил удар по самому благородству престола. Он заботился больше о личном счастье, чем о долге. Франц Фердинанд, прочитав сообщения, содержащие тонко завуалированные нападки на его собственный брак, хотел жаловаться Францу Иосифу, но София остановила его, указывая на то, что они сами покажутся тогда слишком чувствительными и ранимыми.

В сентябре Франц Фердинанд и София приехали в Вену, остановившись на первое время во дворце Бельведер. Одно из красивейших зданий города в стиле барокко, это архитектурное чудо начало свою жизнь как летняя резиденция принца Евгения Савойского, высокопрофессионального наемника, спасшего Вену от завоевания турками. В начале 1717 г. архитектор Иоганн Лукас фон Хильдебрандт преобразовал уходящий вниз участок города в ослепительный дворцовый комплекс. Одноэтажный павильон с комнатами в строгом классическом стиле, получивший название Нижний Бельведер, располагался в нижней части комплекса. Строгая сдержанность этого места постепенно исчезала в поднимающихся по склону садах, с посыпанными гравием дорожками в тени раскидистых лип, мраморными скульптурами и живописными партерами, каскадами водопадов, впадающих в бассейны, становясь все более величественной по мере приближения к яркому Верхнему Бельведеру. Он располагался на вершине холма, доминируя над всей окружающей местностью. Его окна обрамляли кариатиды и резные колонны, а по краям размещались укрытые куполами беседки; фасад из бледного камня гармонировал с покрытой медью крышей, приобретшей со временем зеленоватый оттенок. Все это было настолько впечатляющим, что мало кто решался жить здесь на протяжении прошедших веков: последний раз Габсбурги пользовались этим дворцом в 1770 г., когда императрица Мария Терезия давала здесь прощальный ужин для своей младшей дочери Марии-Антуанетты как раз перед ее отъездом, чтобы стать злополучной королевой Франции.

Роскошный интерьер скрывался и за стенами дворца. Великолепная двойная лестница из белого мрамора поднималась между огромными фигурами херувимов и богато украшенными черными коваными фонарями. В центре дворца был Мраморный зал, его стены из красного мрамора украшали золоченые пилястры, а с высокого потолка спускались сверкающие хрустальные люстры. Пройдя через двери Французского входа на балкон над садом, взгляду открывалась панорама окружающего города с множеством церковных шпилей, за которой, казалось, угадывались далекие зеленые холмы Венского леса. Все три этажа дворца наполняли превосходные комнаты и залы, украшенные аллегорическими рельефными изображениями, потолками, расписанными в стиле trompe l’oeil («обман зрения»), с изображениями битв древних богов и полами с инкрустацией из редких и контрастных пород дерева.

Строгий и элегантный, наполненный отзвуками героического прошлого, дворец был замечательным. Но для проживания семьей дворец Бельведер не являлся самым комфортным местом. Франц Фердинанд потратил два года на его реставрацию, провел центральное отопление и электричество, установил современную сантехнику и ванные комнаты, и в сентябре 1900 г. дворец был готов для встречи его невесты. Потолки в частных апартаментах, выходящих окнами в сад, были снижены, чтобы комнаты стали более уютными и пара могла располагаться в любой из них, в зависимости от настроения и времени суток. Диваны и кресла в стиле неорококо были не совсем уместно обтянуты кожей или покрыты ярким английским ситцем и восточными коврами, пальмы в горшках боролись за лидерство с дамасским узором стен; столы заполняли фотографии в рамках, настольные лампы под балдахином и различные предметы викторианского bric-á-brac («брик-а-брака»). Все было выполнено в лучшем буржуазном вкусе, вполне комфортно, и совершенно неуместно в комнатах, исполненных в стиле барокко.

Император приехал сюда в начале сентября, чтобы осмотреть ремонтные работы и, что еще более важно, встретиться с женой своего племянника. «Все прошло достаточно хорошо, — писал Франц Иосиф. — Она была естественна и скромна», — признавался он и недобро добавлял, что София «не выглядела слишком молодой». Этот визит стал началом бурных и достаточно сложных отношений, где личное радушие сменялось династическим неодобрением, которые затрагивали практически все стороны жизни Франца Фердинанда и Софии. В эти первые дни императора все еще возмущал этот брак, который он считал нежелательной и вынужденной уступкой. Говорят, что когда он упоминал Софию, он называл ее «женщина из Бельведера» и даже якобы однажды признался: «Этот брак разрушает мою старость. Если бы я мог, я бы признал его недействительным».

«Некоторые люди, — писал один придворный, — видят в Софии злоумышленницу против древнего Императорского Дома». Два брата Франца Фердинанда, Отто и Фердинанд Карл, пытались делать вид, что Софии просто не существует, избегая любых ситуаций, где они могли бы вынужденно с ней встретиться. Дамы из императорской семьи были особенно жестоки, настаивая на том, что София «проложила себе путь в круг элиты, к которой она, естественно, не принадлежит». Как замечал один историк, «они относились к Софии как к простой фрейлине, которая вызвала к себе внимание Двора и его гнев за то, что поймала в свои силки наследника трона. Они вели себя с ней как с обычной фрейлиной, унижая ее». Эти властные женщины играли в злые игры. Когда София давала обед или устраивала небольшой прием, эрцгерцогиня немедленно назначала на этот же вечер крупное мероприятие. Согласно этикету, это заставляло гостей Софии отказываться от ее приглашения.