Кровь, пот и чашка чая. Реальные истории из машины скорой помощи - Том Рейнолдс
Из-за количества подобных обращений к нам и непосредственно в больницы (в отделение скорой помощи, где я работал, оказывалось 12–18 таких случаев ежедневно) мы становимся в какой-то мере равнодушны к ним. Да, мы испытываем некоторое сочувствие, но в душе понимаем, что тут ничего не поделаешь и лучше уж пусть все произойдет сейчас, чем через полгода. Тем не менее мы привыкаем видеть, как женщины теряют детей, и больше не испытываем переживаний по этому поводу.
Я не собираюсь устраивать здесь дискуссию на тему абортов; я видел, как их делают, я их не одобряю и предпочел бы вообще такого не знать.
Сначала я думал, что одинок в подобных чувствах и что раз я мужчина, то не стоит мне высказываться по этому поводу. Однако, переговорив с коллегами-женщинами, я узнал, что они ощущают то же самое, что это вполне естественно. И все же меня беспокоит практически полное отсутствие собственных переживаний об умерших детях.
GCS 3/15, подъезжаем
Сегодня было два интересных вызова; об одном я расскажу прямо сейчас, а второго повествования придется подождать до завтра.
Сообщение было обычное: «мужчина, пьяный, полиция уже на месте», — поэтому не буду возмущаться частотой подобных вызовов, все это вы уже слышали от меня раньше…
На месте нас встретил полицейский, который сначала извинился, а потом подвел нас к мужчине лет тридцати. Тот был совершенно точно пьян: коллега подтвердил, что чувствует сильный запах алкоголя. На руке у мужчины были следы от порезов бритвой: такое в последнее время встречается все чаще. Полицейский сообщил, что пациента зовут Джон, но, кроме имени, он больше ничего не хочет говорить.
Мы обратились к «Джону», и он согласился поехать с нами в больницу. Я усадил его в кузов скорой, но он запретил мне прикасаться к себе, так что я не смог взять обычные анализы и выполнить измерения. Он вообще не хотел говорить и просто сидел молча. В какой-то момент «Джон» попытался выйти из машины, но мне удалось уговорить его остаться. (Не спрашивайте, зачем я это сделал; обычно я отпускаю алкоголиков, как только они заявляют, что не хотят в больницу.)
Все шло своим чередом: мы уже подъезжали к больнице, когда он вдруг встал с инвалидного кресла и перелег на каталку. Через 100 метров, у дверей приемного отделения, я попросил его подняться. Потом повторил громче. Потом потрогал пальцем, чтобы разбудить… «Джон» не реагировал. Я установил в его трахею дыхательную трубку — это разбудит кого угодно, но он даже не моргнул, потому что лежал без сознания. Это означало, что пациента надо срочно везти в реанимацию.
Мы покатили его (очень быстро) в реанимационный блок, где встретили разъяренную медсестру, которую интересовало, почему мы не предупредили больницу заранее. Я объяснил, что больной потерял сознание буквально у их дверей. Потом она спросила, почему пациент без кислородной маски. И снова я повторил, что обморок случился уже на подъезде к больнице. Мы переложили его на кушетку в реанимационной палате, в которую уже вбегали врачи.
В третий раз я объяснил, что произошло и почему я не снял жизненные показатели; теперь меня, наконец, выслушали и поняли, как это случилось.
Честно говоря, я их не виню: в отделении скорой помощи редко бывают сюрпризы, потому что больницу принято предупреждать о пациентах с тяжелыми случаями, которых к ним везут, так что пациент в тяжелом состоянии, доставленный без предварительного уведомления, — для них всегда стресс.
Поскольку мужчина был без сознания, сестры смогли измерить жизненные показатели, чего не сделал я. Все оказались в норме. Пульс, давление и уровень кислорода у пациента были лучше, чем у меня, сахар крови в пределах нормальных значений. Не было никаких причин для такого глубокого обморока.
Его быстро интубировали, и мы ушли из отделения. Я все думал, не упустил ли чего-нибудь, может, надо было действовать как-то по-другому, но, если честно, я так не считал. Даже если бы мне удалось сделать все измерения, они все равно показали бы норму. Ничто не указывало на то, что его состояние может внезапно измениться. Я не имею права «набрасываться» на пациента, если тот отказывается от осмотра (а также замеров и анализов), поэтому я сделал единственное, что мог — под наблюдением отвез его в больницу.
Судя по всему, он принял алкоголь вместе с каким-то наркотическим веществом, и в скорой помощи эта смесь сработала. Поскольку пациент не разговаривал со мной, я не мог спросить его, так это или нет.
Я так и не выяснил, что произошло с тем парнем. Один из минусов нашей работы в том, что не каждый случай удается отследить.
Надо ли защищать стариков от полиции?
Поступил вызов из полицейского участка: требуется помощь при аресте. Арестовываемым (интересно, это правильное слово?) оказался 80-летний (или старше) мужчина, которого обвиняли в недавно совершенном преступлении, причем требующем немалой физической силы. Наше присутствие требовалось потому, что у этого старика были проблемы с сердцем и дыханием, он даже держал в доме кислородную подушку.
Полицейские (девять человек в угрожающего вида форме) встретили нас в участке, после чего мы вместе поехали по адресу.
Полиция зашла первой, после чего впустили нас: следовало проверить, что у пациента нет неотложных медицинских проблем. Мы наблюдали за тем, как тщедушный старик медленно одевался — ему потребовалась помощь сына, чтобы завязать шнурки, — и осторожно ходил по дому, и удивлялись, как вообще можно было его обвинить в преступлении, требующем применения силы.
Сын пациента также сильно удивился выдвигаемым против него обвинениям и собирался от души посмеяться над полицией, когда ситуация прояснится.
Во время ареста полицейские держались вежливо, были готовы прийти на помощь и вели себя профессионально. Пациент/арестованный тоже сохранял спокойствие, и все прошло, как мне показалось, гладко. Наша скорая последовала за машиной, в которой его перевозили, до участка, где мужчина был передан полицейскому врачу.
Дальше нас вызвали по тому же адресу: на улице ограбили женщину, и полицейские, обыскивавшие дом, позвонили в скорую, потому что у нее осталась огромная шишка на голове. К сожалению, грабителю удалось скрыться. Удивительно, что тебя могут ограбить прямо перед домом, где орудует полиция, а грабитель при
