Я — Тимур властитель вселенной - Марсель Брион
И тогда я пришёл в неописуемое изумление от такого ответа, ибо до того я не видел какого либо священнослужителя, который не понимал бы, хотя бы поверхностно, смысла аятов Корана. Я спросил его: «Разве ты не знаешь арабского языка?» Он ответил: «Нет». Я спросил: «В таком случае, чем ты занимаетесь и каким образом добываешь свое пропитание?»
Он ответил: «Мой отец, который раньше был пиш-намазом (т. е. лицом, предстоящим во время совершения молитвы) этой деревни, также не знал арабского языка».. Я сказал: «О, невежа, Господь в последних аятах суры «Джумъа» (пятница) говорит «О мусульмане, услышав азан, призывающий вас к пятничной молитве, оставьте все свои дела и отправляйтесь совершать намаз. Коран особо подчеркивает такую обязательность для пятничной молитвы, что не предусмотрено в отношении других молитв». Затем я сказал муэззину, чтобы пропел азан для того, чтобы мои воины собрались на молитву, а сам я занялся омовением, а тому пожилому мужчине я сказал: «Поскольку ты искренне признался в своем невежестве, я воздержусь от того, чтобы казнить тебя, и потому, веди молитву для меня и читай намаз»..
Я воздержался от убийства того человека, поскольку увидел, что он настолько простодушен и невежественней, что мало чем отличается от сумасшедшего, и поэтому, с точки зрения шариата, не может нести за то ответственности, и если бы не такие обстоятельства, я бы повелел казнить его за то, что он намеренно обманывал, выдавая себя за ученого человека. После совершения пятничного намаза, состоявшего из двух ракъатов, я отправился в путь.
Поскольку я был вынужден огибать гору, расположенную вблизи Нишапура, то путь мой стал длиннее, и поэтому, лишь к полудню я вступил в долину, к востоку от которой был расположен Нишапур. На этой местности я уже не мог передвигать свое войско скрытно, поскольку по всей долине были расположены селения и поля, двигались караваны. Некоторые люди, следовавшие с этими караванами верхом на лошадях, увидев моё войско, устремились в сторону Нишапура с явной целью предупредить его жителей о надвигавшейся опасности. Мои воины устремившись в погоню за ними, осыпали их стрелами, им удалось убить нескольких, однако остальные сумели добраться до города.
Несмотря на всю спешку, с которой я стремился добраться до Нишапура, и не допустить закрытия его городских ворот, из-за движения караванов и сельских жителей, дороги настолько были забиты, что моим всадникам не удалось передвигаться достаточно быстро, а двигаться вне дороги мы не могли, ибо по обе её стороны, насколько мог охватить взор, располагались поля, сады и поселения, и не было видать ни одного заръа нераспаханной земли.
Для освоения степных земель Мавераннахра, особенно в Самарканде и Бухаре, я прилагал много стараний, однако, вступив в степи под Нишапуром, я заметил, что они освоены значительно лучше степей в Мавераннахре, при всем при этом изумляло то, что в Нишапуре не виднелось каких было рек.
Самарканд и Бухара, оба расположены рядом с рекой Джейхун и мы берем из той реки столько воды, сколько нам захочется и с помощью больших и малых отводящих каналов доводим воду до отдаленных мест. До того дня я установил сотни дулабов (водоподъемных колес, оснащенных черпаками), которые переливали ее в отводящие каналы. Однако в долине Нишапура, как я ни оглядывался, так и не заметил какой-либо реки и лишь окружив город, понял, что водоснабжение долины Нишапура осуществляется с помощью так называемых «канатов» (т. е., подземных оросительных каналов). В долине Нишапура было четыре тысячи двести поселений, каждое из которых имело собственный «канат» и таким образом по всей той обширной долине было протянуто четыре тысячи двести «канатов» (написанное Тимурленгом выглядит преувеличением, однако авторы антологий об Иране в своих трудах упоминают о наличии двенадцати тысяч «канатов» — Марсель Брион).
Такие «канаты» невозможно протянуть в Самарканде, Бухаре, других городах Мавераннахра, так как наличие гор делает необходимым их устройство, подземный канал как правило начинают рыть со склона горы, тогда как у нас по соседству с городами Мавераннахра гор почти нет.
К заходу солнца я достиг Нишапура и увидел, что ворота города заперты. Я приказал части своих солдат попробовать насколько легко можно было разбить те ворота. Выяснилось, что за ними устроены каменные насыпи и потому их невозможно сломать. И хотя ворота оказались запертыми, я знал, что всё же застал город врасплох, что в нем недостаточно продовольствия, и население города вскоре свалится от голода. Поскольку в долине Нишапура находилось четыре тысячи двести сел и была вероятность, что их население может придти на помощь осажденным, я дал указание занять в течение ночи часть сел, расположенных рядом с Нишапуром для того, чтобы все дороги, по которым в Нишапур могла поступать помощь, оказались перерезанными.
Осада города не является приятным занятием для войска, осадившего его, так как вынужденное безделье делает воинов ленивыми и постепенно ослабляет их боевой дух. Поэтому, после двухдневного отдыха, предоставленного воинам для восстановления сил после стремительного похода, я повелел ежедневно заниматься отработкой приёмов ведения боя, чтобы люди не заболели от безделья, не снизились их боевые качества, и я так же самолично участвовал в отработке всех этих упражнений и на занятиях.
Городские стены Нишапура подвергались разрушению еще при моем предке — Чингиз-хане, сам же Чингиз-хан не вступал в Нишапур, однако послал туда одного из своих сыновей с двумя полководцами, которые после победы, одержанной над городом, разрушили его крепостные стены. Во времена Чингиз-хана стены Нишапура были глинобитными, однако после тех событий жители извлекли необходимый урок из происшедшего и построили новую городскую стену, на этот раз из камня. Я расспросил тамошних сельских жителей о фундаменте, на котором была возведена городская стена, и они пояснили, что тот фундамент каменный и имеет
