Я — Тимур властитель вселенной - Марсель Брион
Когда в Дамаске ко мне пришел ибн Халдун, я повторил ему эти же слова. Он так обрадовался и настолько остался доволен, что поцеловав мою руку, сказал: «О, Повелитель, до нынешнего дня не встречал я человека, который сумел бы настолько совершенно истолковать содержание данного аята Божественной книги».
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Поход на родину Фирдоуси и битва за Нишапур
И молвил он: «О доблестный ратник!
Довольно отдыхать тебе от битв,
Встреть твердо нынешний момент и,
Во всяком деле упорно стремись к удаче».
Стихи Фирдоуси звучали мелодией в моих ушах и я не мог успокоиться. Семь лет я лишь ел и спал, отложив в сторону саблю и доспехи, однако теперь настала пора, надев кольчугу и шлем, выступить в направлении земель, где за триста пятьдесят лет до меня Фирдоуси сложил эти строки. Пришла пора предпринять действенные шаги для осуществления своих желаний и начать завоевывать Вселенную, и завоевания эти следовало начинать с Хорасана.
Я слышал, что земля Хорасана благоухает ароматом, а каждый хорасанец — либо великий поэт, либо знаменитый ученый. Я полагал, подобно тому, как земля Самарканда знаменита самыми лучшими и самыми сладкими дынями по всему свету, и сомнительно, чтобы где-то еще могли выращиваться дыни лучше, чем самаркандские, так и хорасанская земля славится своей развитой наукой и литературой. Знаменитые поэты и ученые Хорасана входят в число наиболее выдающихся в мире. Я горел нетерпением скорее отправиться в путь, чтобы сойтись с хорасанскими мужами в схватке и узнать, чье искусство сабельного боя превосходнее — мое или их? Я превратил свой лагерь в поле битвы и ежедневно, с раннего утра до позднего вечера я, мои приближенные и воины неустанно упражнялись в искусстве ведения боя для того, чтобы удалить немощь подальше от наших тел и быть готовыми к будущим схваткам. И пока с утра до вечера я рубился саблей, скакал на лошади, махал палицей, стрелял из лука, метал копье и боролся, я вдруг заметил, что проходит уже сороковой год моей жизни. А ведь сорок лет — это пик физического и умственного расцвета мужчины, ведь именно в сорокалетием возрасте Муса (т. е. Моисей) на горе Тур (т. е. Синай) был облечен миссией пророка и именно в сорокалетием возрасте наш пророк Мухаммад (Да благословит Аллах его и род его!) в пещере Хоро у Мекки был наделён полномочиями посланника Божьего.
Не в том ли причина, что достигнув именно того возраста, я достаточно созрел для того, чтобы осудить в себе лень и слабость и обязаться держаться подальше от вина и плотских утех? Не достигни я сорокалетнего возраста, сумел бы ли я достаточно созреть, чтобы усвоить тот урок? Именно достигнутый мною сорокалетний возраст заставил меня придти к раскаянию. Во всяком случае в 777 году хиджры моим основным времяпровождением были воинские упражнения, каждый день я сходился в борцовских схватках с сильнейшими мужами своего войска, ибо в битве случается и такое, когда сражающимся приходится действовать голыми руками, хватая друг друга за ворот, и в такие моменты победа достаётся тому, кто обладает большей физической мощью, более ловок в применении борцовских приёмов, именно такой из двух сражающихся и сумеет повергнуть наземь противника и уничтожить его.
Я видел, что мои соратники-военачальники и простые воины, как и я сам, стали сильнее физически, им была неведома слабость, и что они готовы к войне. Весной 778 года хиджры, в пору когда у кобылиц разбухало и наливалось молоком вымя, и жители Самарканда ежедневно выбирались за город и отправлялись в степь, чтобы посидеть и отдохнуть на зеленых лужайках вокруг города, и пить кумыс, я повелел поднять войско в поход.
(Пояснение: Кумыс — это перебродившее молоко кобылицы, который много пили в Мавераннахре, особенно весной, и сегодня так же городские жители того края, следуя традиции, пьют кумыс весною. — Переводчик.)
Еще до того, как я повелел выступать в поход, послал я вперед два больших табуна лошадей, сказав, чтобы они остановились и ждали основное войско у границ Хорасана. (Табун — это стадо лошадей, пребывающих большей частью в степи и ожидающих момента, когда их начнут объезжать. — Переводчик.)
Я был намерен совершить переход до границ Хорасана в обычном темпе, и уже оттуда следовать далее в режиме боевого похода, и по этой причине моим всадникам требовались запасные лошади, чтобы обеспечить непрерывное следование в течении дня и ночи.
Отправляя вперед табуны, я велел кормить лошадей одним лишь сухим кормом, давая им только сено и люцерну, так как лошадь, пасущаяся на выгоне и поедающая свежую траву, не будет в состоянии длительно и безостановочно передвигаться, она быстро выдохнется. Моей первой целью в Хорасане был Нишапур, так как я слышал, что этот город является оплотом Хорасана, и что он богатейший из всех городов того края, и что ежедневно в среднем около двухсот караванов следуют из Нишапура, на восток — в сторону Китая и на запад — в сторону Рума. (Необходимо обратить внимание читателя на то, что Тимурленг под Румом имеет ввиду страну османов, которая сегодня называется Турцией, в те же времена ту землю называли Румом. — Марсель Брион.)
Я знал, что в Нишапуре купцы во время взаиморасчетов при купле и продаже считают лишь золотые монеты, серебряным монетам же не вели счета, их просто вываливали на весы и взвешивали, так как сделки были настолько крупными, а денег было настолько много, что торговцам было некогда и не хватало терпения подсчитывать количество серебряных монет. Мне говорили, что в торговых складах Нишапура имеется столько шелковых тканей, что ими можно выстлать весь путь от Нишапура до Самарканда, ибо Нишапур является одним из крупнейших мировых центров торговли шелком.
Кроме Нишапура, в Хорасане имелись и другие крупные города, к примеру Сабзевар и Башаруйе, первый располагался на севере Хорасана, а второй — на юге. Мне говорили, что в Сабзеваре в ковроткацких мастерских трудятся триста тысяч работников-ткачей, и что именно там находится крупнейший мировой центр ковроткачества. Я не мог поверить тому, что в Сабзеваре имеется триста тысяч ковроткачей,
