В Михельсон - Воздушный мост

Я у них многому училась, завидовала по-хорошему их организаторскому умению, дару убеждать людей. Они были моими настоящими наставниками.

12 октября поздним вечером по указанию А. А. Жданова комиссия рассматривала ход строительства взлетно-посадочных полос, приспособленных для приема транспортных самолетов Московской и Особой Северной авиагрупп.

Член комиссии Михаил Алексеевич Таиров доложил, что аэродром в Хвойной в основном готов к зимней эксплуатации. Взлетно-посадочная полоса продлена на 150 метров. Это позволяет грузить в каждый самолет лишние 50-70 килограммов продуктов. Отремонтированы складские помещения, бензохранилище. Сооружены пункты обогрева для авиамехаников, шоферов, рабочих, бригад грузчиков, занятых на погрузке самолетов. Дооборудованы и стоянки самолетов, которые не были рассчитаны на такие большие машины.

В тот октябрьский день Михаил Алексеевич подробно и скрупулезно рассказывал, что сделано на Хвойнинском аэродроме, становившемся волею военной судьбы авиабазой, с которой должны были брать старт самолеты с продовольствием для Ленинграда.

У секретаря Хвойнинского райкома партии Зверева он застал секретаря Ленинградского обкома партии К. И. До-мокурову. Михаил Алексеевич обмолвился, что едет на аэродром по неотложному делу и заодно хочет посмотреть, как ПС-84 отрабатывают взлет группы по три самолета сразу. Услышав о намерении Таирова, Клавдия Ивановна попросила взять ее с собой.

Когда они подъехали к аэродрому, окруженному со всех сторон соснами, на стоянках взревели моторы. Поднялась невероятная снежная пыль. И все же было хорошо видно, как ПС-84 поочередно с небольшими интервалами выруливали на линию старта. По сигналу взлетели одно за другим четыре звена, по три машины в каждом. Это было редкое зрелище. Закинув головы, Домокурова и Таиров смотрели вверх. За считанные минуты самолеты набрали нужную высоту, выстроились и взяли курс на Ленинград.

Клавдия Ивановна собиралась побыть на аэродроме час-другой, а пробыла почти весь день. Вместе с хвойнинскими девчатами-старшеклассницами ровняла взлетную полосу. Такой уж у нее был характер - если кипит работа, не может стоять в сторонке. Выросшая в трудовой сельской семье, Клавдия Ивановна не боялась никакой работы.

К слову сказать, она работает и поныне, хотя давно уже позади тот рубеж, когда уходят на отдых, который называют заслуженным, когда можно побаловать себя лишним часом сна, пожить без суеты, забот и волнений.

20 октября. Как обычно, ранним утром в Тихвин по телефону ВЧ позвонили из Ленинграда. Трубку взяла Валентина Костина. Она сразу узнала голос Штыкова. Терентий Фомич спросил, знают ли члены комиссии предсказания синоптиков, что надвигается очередная полоса штормов на Ладожском озере? Костина ответила:

- Да, в курсе дела.

Поняв беспокойство секретаря обкома партии, доложила, что на аэродромы подвезли достаточно мяса и летчики решили увеличить количество рейсов в Ленинград. О штормовой погоде оповещены.

Обстановка в Ленинграде с каждым днем ухудшалась. Дел у комиссии обкома, сосредоточившей основное внимание на контроле за транспортировкой продовольствия в Ленинград по воздуху, прибавлялось. При комиссии были образованы отделы - организационно-пропагандистский, промышленно-транспортный, сельскохозяйственный, кадров, а также партизанский. Два из них - организационно-пропагандистский и промышленно-транспортный, в соответствии с решением комиссии, принятым 20 октября 1941 года, возглавили Домокурова и Минкин. Оба хорошо знали область, партийно-советский актив. Клавдия Ивановна Домокурова до войны преподавала историю на курсах ЦК партии. Многие секретари райкомов были ее слушателями. Сейчас это облегчало контакты, делало их более надежными.

Вскоре после утреннего разговора Валентины Григорьевны Костиной со Штыковым члены комиссии разъехались. Таиров задержался в Тихвине. Он побывал на пункте питания для эвакуированных ленинградцев, Там встретил секретаря обкома Минкина, прилетевшего из Ленинграда первым рейсом.

- А где же Клавдия Ивановна? - спросил Таиров. - Она же должна была тоже сегодня вернуться.

- Прилетела, да с аэродрома махнула в Хвойную. ...Высокий деревянный сарай, где встретились Таиров и Минкин, был приспособлен под пункт питания. Вошли человек двадцать рабочих, только что прибывших из Ленинграда вместе с Минкиным. Кто с чемоданом, кто с вещевым мешком. Озабоченные, продрогшие. Сложив свой скромный багаж у стены, расположились за столом, согреваясь теплом почти докрасна раскаленной буржуйки, вдыхая дразнящие запахи наваристого супа, который уже разливал для них в миски повар.

Наверное, каждый из них в эту минуту с болью вспоминал своих близких, оставшихся в холодном и голодном городе.

Минкин и Таиров разыскали заведующую пунктом - невысокую женщину в аккуратной ватной куртке, выяснили, сколько хлеба отпускают в сутки на человека.

- Триста граммов, - ответила заведующая.

Таиров извлек из полевой сумки блокнот и в набросок проекта решения комиссии о работе пунктов питания и обогрева прибывающих на самолетах ленинградцев записал: "Из расчета 400 граммов в сутки на человека". А после фразы "одно блюдо горячей пищи" добавил: "при двухразовом питании". В тот же день предложение Таирова о хлебной прибавке и двухразовом питании ленинградцев на эвакопунктах было принято.

Рабочий день членов комиссии завершился, как обычно, заполночь.

27 октября. Наконец-то кончился шторм на Ладожском озере. Бед он натворил предостаточно. Мало того, что на эти дни прервалось судоходство и летчикам пришлось потрудиться с удвоенной нагрузкой. Во время шторма неподалеку от Волхова рухнул в воду единственный кран, с помощью которого велись погрузочно-разгрузочные работы.

Воротов, бросив все дела, срочно выехал в район Волхова. Опытный инженер, он мгновенно сориентировался в ситуации и помог организовать подъем и ремонт крана.

Беседы с ладожскими моряками окончательно убедили председателя комиссии в том, что судоходство на Ладоге резко идет на убыль, а воздушная трасса, проложенная над озером, становится основной коммуникацией Ленинграда. Поэтому, возвратившись в Тихвин, он созвал заседание комиссии с повесткой дня: "О доставке в Ленинград на самолетах мяса, масла и сгущенного молока". За каждой строкой этого лаконичного документа, подписанного Г. Г. Воротовым, были ни в каких официальных бумагах не зафиксированные тревожные, бессонные ночи, напряженная организаторская работа членов комиссии.

Как всегда основательно была изучена обстановка на местах. На заседании Воротов зачитал проект решения, в котором говорилось, что комиссия обязывает Хвойнинский райком партии и райисполком загружать вылетающие в Ленинград транспортные самолеты исключительно мясом и другими высококалорийными продуктами. Решение требовало от хвойнинских руководителей без скидок на распутицу, нехватку автомобилей, гужевого транспорта, отсутствие здоровых, сильных мужчин заблаговременно организовать подвоз продуктов на аэродромы района. Члены комиссии собрались уже расходиться, когда Воротов, перечитав решение, предложил вписать в текст такую фразу: "Не допускать ни одного случая отправки в Ленинград недогруженных самолетов". Все согласились.