Евгений Муляров - Джуна

И вот эти люди, преодолевшие страх, риско­вавшие ради подлинной, а не выдуманной «бу­мажной» науки, собрались в лаборатории у термовизора. Сложный прибор, к которому был присоединен и редкий в те годы видеомагнито­фон, должен был определить, как тепловое по­ле Джуны воздействует на тепловое поле боль­ного.

На первом из серии снимков кисть пациента не видна. Этот человек был ранен во время войны и потому не владел кистью.

Джуна делает несколько движений, воздейст­вуя на кисть пациента.

Новый снимок. Очертания кисти чуть-чуть обозначились. Это свидетельствует о том, что сосуды пораженного органа постепенно наполня­ются кровью.

Еще серия движений. Новый снимок. Рука видна яснее!

Пассы Джуны. Снимок. Пассы. Снимок.

Температура руки повысилась, и это измене­ние зафиксировал точный прибор. Однако и хит­рая японская техника едва не спасовала перед силами Джуны: ее биополе имело куда более широкий спектр, чем воспринимал новейший японский термовизор.

Победа? Но — окрашенная крепкой горе­чью. Когда назавтра Джуна едва ли не прилете­ла в институт, чтобы встретиться с новыми дру­зьями, поговорить о поставленных опытах, обсу­дить новые, ее не пустили. Вахтер сказал, что никого нет, народ на субботнике.

И все же существует в мире справедливость, как существуют и порядочные люди. Несколь­ко человек, присутствовавших при уникальных опытах, умудрились оформить документы и передать под большим секретом Джуне (только бы не пронюхало начальство!). Теперь резуль­таты опытов существовали и закрепленные на бумаге. Официально.

А тайная борьба продолжалась. Высокий по­кровитель Джуны Н. К. Байбаков сказал по те­лефону — ее приглашают для встречи с меди­цинскими светилами.

Из многочасовой беседы, проходившей в зда­нии на Солянке, стало ясно — присутствующих больше всего интересуют вопросы, связанные с лечением головного мозга. И Джуна с радостью согласилась участвовать в экспериментах.

Теперь Джуна каждый день приходила в Институт неврологии и там работала с больны­ми, у которых были зафиксированы нарушения кровообращения головного мозга. Большинство больных — с нарушением психики, считавшиеся неизлечимыми.

Комната, где работала Джуна, была совер­шенно пустой, приборы спрятаны в соседнем по­мещении, об их наличии больные не знали, а Джуну не поставили в известность, какие прибо­ры участвуют в эксперименте.

Представители института смотрели за ходом лечения. Больные после проведенных сеансов от­вечали на специально составленные тесты, а в самом конце задавали вопросы самой Джуне. Вопросы были донельзя глупыми, но ответы тщательно фиксировались. Например, ее спра­шивали, танцевала ли и пела ли она в детстве. Ну разумеется, кто в детстве не танцует и не поет. Ее держали едва ли не за сумасшедшую.

Однако вопросы вопросами, а лечение прохо­дило успешно, притом медики, что помоложе, внимательно наблюдали за действиями Джуны и — еще одна победа! — просили ознакомить с ее методикой, чтобы применять ее, работая с другими пациентами.

Джуна знала, что больные, с которыми она проводит сеансы, чувствуют резкое улучшение, но, когда она интересовалась, где тот или иной пациент, институтское начальство отвечало — ему стало хуже, его отстранили от участия в опытах. Стороной она узнавала, что больные, напротив, чувствуют себя хорошо, что они уже выписались.

Маг нуждается в защите

Магическое соперничество — непре­менный атрибут мифов о маге. Нам, людям, далеким от всех этих про­блем, волшебников, обаятелей, ведунов, магов, напоминание о каком-то поединке магов или о противоборстве с целью помериться силами может показаться невозможной экзотикой, чем- то если и существовавшим некогда, то остав­шемся там, в прошлом, в каком-нибудь недося­гаемом средневековье.

Между тем такой поединок возможен и в наше время. И Джуна, попав в Москву, внезап­но была вовлечена в такой поединок, стала одним из его главных участников. Те, кто про­тивостоял ей, не были наделены силами особой природы, какими наделена свыше Джуна, но и они кое-что умели, но то была черная магия.

Началось с того, что весной 1981 года Джуну как бы ненароком, между делом, навес­тил Г. В. Морозов, директор Института судеб­ной психиатрии имени Сербского. Что это за ле­чебное заведение, людям постарше объяснять не надо. Но тот, кто помоложе, вряд ли знает, что в этом институте не только изучали проблемы, связанные с судебной психиатрией, но и работа­ли по особой программе, цель которой — борьба с инакомыслящими.

Посетитель был не один, с ним вместе по­явился помощник всем известного «серого кардинала» М. А. Суслова, ведавшего в ЦК КПСС вопросами идеологии. Именно второй гость и начал разговор голосом многозначитель­ным, в котором звучала и нотка таинственности. Он сообщил Джуне, что высшими властями при­нято решение, как он выразился, «провести строгие научные исследования». Исследования эти касаются способностей Джуны. Необходимо выяснить природу ее дара. А для того чтобы ис­следование прошло по полной программе и на высокой научной основе, ей необходимо прово­дить эту работу в институте имени Сербского. Там прекрасные научные лаборатории, велико­лепные специалисты, накоплен уникальный, не имеющий аналогов в мировой практике опыт.

Что же, сказанное им было по-своему спра­ведливо. В институте имени Сербского действи­тельно отлично поставлены научные исследова­ния, специалисты, работающие там, высоко ква­лифицированы в своей области науки, а опыт, накопленный в стенах института, и вправду был уникальным. Во многих странах стараются бо­роться с политическими противниками, но такой жестокой борьбы, таких изощренных методов не применяли, вероятно, нигде. Ученые пользова­лись выгодами, предоставляемыми политической конъюнктурой. Тот, кто для властей предержа­щих был политическим противником, для ученых выступал как идеальный полигон для исследова­ния разных способов воздействия на человечес­кую психику.

К слову сказать, вопросы собственно судеб­ной психиатрии, которые и призван был в пер­вую очередь решать этот институт, тоже не ос­тавались в стороне — специалисты там действи­тельно были высокого класса. Если бы не они, многие, в том числе самые чудовищные преступ­ления, не были бы раскрыты, а преступники не понесли бы наказания, которого они заслужи­вали.