Борис Данилов - Жизнь-поиск

На другой день я предложил своему старшему мастеру Ивану Васильевичу Карпову прекратить изготовление шестизаходных метчиков по чертежам конструкторского отдела, а сделать новую заготовку по моему эскизу. Вместо шести метчиков в комплекте я предложил сделать только два, но с удлиненным хвостовиком и с окном под клин.

Мастер Карпов — опытный инструментальщик и очень осторожный человек. Он всегда верил мне, но тут не удержался и спросил: «А ты не ошибся, Борис Федорович? Хвостовик-то нарисовал не с той стороны!» Я ответил, что не ошибся, и попросил сделать заготовку точно так, как нарисовано на эскизе. Заготовки были быстро сделаны, и я приступил к нарезанию резьбы на первых промышленных образцах своего нового инструмента.

Сознаюсь: если обе партии метчиков старой конструкции я делал, прямо сказать, нехотя, то в эти два метчика вложил все свое искусство. И получились они чистыми, как калибры.

Второе испытание я проводил уже вместе с мастерами. Станок плотным кольцом окружили рабочие, прослышавшие про невиданный доселе метчик с двумя хвостовиками. За полторы минуты была нарезана деталь, на которую по норме полагалось три часа! Принесли калибры — и деталь пошла по рукам: каждый хотел собственноручно проверить резьбу! Но придраться было не к чему — качество было отличное.

Я снял свои метчики со станка и отнес их в механический цех токарю, который работал на нарезке многозаходных деталей. Объяснил ему, как ими пользоваться, и сказал, что зайду к концу смены.

Был уже обеденный перерыв, но от волнения у меня пропал аппетит и пересохло во рту. Три с половиной часа я, делая свою работу, напряженно думал: «Как там работают новые метчики, а вдруг они уже сломались и моя идея потерпела крах?»

— Не дождавшись конца смены, пошел в механический цех. Мой токарь сидел около станка и курил.

— Ты что сидишь, сломал, что ли? — бросился я к нему.

— Да нет, не сломал, просто делать больше нечего: вся месячная программа деталей уже сделана, теперь можно и посидеть.

Видно было, что он тоже взволнован, но старается этого не показывать.

Пришел контролер, удивленно посмотрел на стоявший у станка ящик с деталями, потом на нас, покачал головой и стал проверять детали по калибрам. Все было в порядке. Контролер еще раз подозрительно взглянул на нас и начал ставить клеймо на деталях. Видимо, он не мог понять, откуда взялось столько деталей, и думал, что токарь как-нибудь схитрил и пытается его обмануть.

На другой день о рекорде токаря знал уже весь механический цех. Отдел труда и зарплаты отказался заплатить токарю 80 рублей, заработанные за полсмены, утверждая, что тут какое-то жульничество, и требовал расследования. Токарь пришел ко мне с жалобой.

— А ты показал им новый инструмент? — спросил я.

— Нет, я его так запрятал, что никто не найдет!

Жива еще была старая закваска в некоторых станочниках: достижения только для себя, не показывать соседям!

— Надо показать руководству цеха, чем ты работал, и тогда они тебе заплатят весь заработок за вчерашний день, — сказал я.

В конце концов он получил свои 80 рублей. За те полсмены токарь заслужил эту необычайную зарплату: надо иметь особое чутье к инструменту, быть знатоком своего дела, чтобы с первого раза учесть все тонкости никогда не применявшегося способа нарезания такой сложной резьбы, на какой я впервые попробовал свою «метчик-протяжку» (так я решил назвать свой метчик).

Действительно, это был метчик, резавший резьбу методом протягивания. Для него не нужно специального протяжного станка. Токарь может выточить деталь и тут же без сложной настройки на любом токарном станке «протянуть» в ней любую резьбу. Я уже тогда понимал, что в дальнейшем метчик-протяжка претерпит различные усовершенствования и модернизацию, станет еще лучше, универсальнее. Но и в настоящем исполнении она давала такой эффект, что можно было «поднять нос кверху».

Увы! Я не предвидел всех последствий своей выдумки.

Когда мое предложение о новом инструменте пришло на заключение к начальнику механического цеха, где делались многозаходные гайки, тот решительно отклонил его. Находясь под впечатлением великолепного рекорда производительности, начальник цеха Андрей Петрович Севостьянов заявил:

— У меня работает самый квалифицированный токарь 5-го разряда,[2] который ежемесячно дает столько многозаходных гаек, сколько нужно для выполнения плана. Токарь полностью весь месяц загружен этой работой, спокойно делает свое дело, и я не знаю с ним никаких забот. А теперь — извольте, он сделал месячную работу за полдня! Что, скажите мне пожалуйста, я ему дам на остальные двадцать пять дней?! Отрезку материала, что ли?! Теперь я должен буду ежедневно подыскивать ему работу 5-го разряда! Предложение отклоняю, пусть все будет, как было!

Так закончился мой разговор с начальником механического цеха. Это был пожилой квалифицированный инженер, поработавший за границей, побывавший в Соединенных Штатах Америки. Перед этим он занимал ряд командных должностей на заводе, был и начальником инструментального отдела завода. Он знал и понимал инструмент. И вот поди ж ты! Такова сила инерции старой техники, таково следствие неверия в творческие способности рабочих-умельцев!

Чувство нового развито у всех по-разному. Можно, видимо, быть умным и способным к технике человеком и все же не обладать этим чувством. На первый взгляд это кажется нелепостью, на самом же деле такое явление не редкость.

К счастью, мы живем при социалистическом строе, а он имеет свои особенности и располагает средствами преодолевать результаты подобных нелепостей. Как бы ни были сильны противники нового и прогрессивного, как бы ни были они умны и какие бы посты ни занимали, рано или поздно новое пробьет себе дорогу, ибо наша партия и общественный строй всегда поддержат пытливого человека и его дельные предложения.

Так было и с моим новым инструментом. Его эффективность была очевидна даже для неспециалистов, предложение было принято, оформлено и была подсчитана солидная экономия, которую сулило его применение. К сожалению, такие дела связаны с затратой многих сил и времени.

Как-то начальник бриза Глебов привел ко мне в цех работника Госкомитета по делам изобретений Косинского и попросил показать метчик-протяжку. Посовещавшись, они предложили оформить заявку на изобретение этого инструмента. Заявка была составлена, отослана куда надо, и очень скоро пришел ответ на нее: