Сергей Михеенков - Лидия Русланова. Душа-певица

В 1930-е годы Русланова много гастролировала — по линии Всесоюзного комитета по делам искусств, а точнее, его подразделения — Музыкально-эстрадного управления Государственного объединения музыкальных, эстрадных и цирковых предприятий. Советская бюрократия от культуры росла, расползалась вширь. Её надо было кормить. А кормили бесчисленный штат чиновников писатели — большими тиражами своих книг и артисты, собиравшие полные залы на свои концертные выступления и спектакли.

Лёгкая на подъём, неутомимая, энергичная и деятельная, Русланова объездила всю страну. Случались и так называемые «левые» концерты. Гаркави, управлявший своими и её делами ловко и умело, с изяществом конферансье мог манипулировать не только публикой, но и ответственными товарищами на местах, которые занимались проведением концертов в городах, районах, войсковых частях, колхозах. Вся выручка от «левых» концертов шла артистам. Такие выступления, понятное дело, были более выгодными для них. Бригады артистов, которые ездили с Гаркави на гастроли, боготворили его. Зарабатывали хорошо. Но и работали на износ. Не у всех выдерживали нервы, голосовые связки. Некоторые пропускали выступление-другое, чтобы хоть немного отдохнуть, эмоционально восполниться. Только не Русланова. Она не пропускала ни одного концерта.

В те годы в составе концертных бригад, а также с сольными концертами колесили по стране очень многие певцы, артисты, музыканты. 1930-е годы — период своего рода концертно-театрального гастрольного бума. Сцены возводились на лесосеках и на опалубке строек, в поле и на полигонах. Но таких нагрузок, как у «Русланихи», как её начали называть в народе и в артистической среде, никто из артистов выдержать не мог.

Но те и другие в это прозвище вкладывали разное. Если для первых «Русланиха» была любимой, желанной, простой, то вторые подчёркивали её простонародность, сермяжность. Этим прозвищем её как бы выталкивали из круга столичной артистической элиты, указывали ей место.

За спиной порой шушукались. Русланова отвечала на подобное шипение очень резко. Могла и запустить по матушке. И продолжала делать своё дело. Петь так, как Бог сподобил.

Лапти, правда, уступила. Бог с ними, с лаптями. Не век Росси в лаптях ходить… Но песню, интонации, репертуар — нет.

Когда Руслановой рассказали, что сам Фёдор Иванович Шаляпин слушает её пластинки и плачет над её пением в Париже, она засияла от счастья. Сердце её ликовало. Самолюбие артистки было удовлетворено. Так что окрестное шипение её мало задевало. Что и говорить, в советской России много великолепных голосов, известных певиц, признанных публикой и критикой. В одном только Большом театре сколько. А он отметил её. Признание самого Шаляпина, что бы о нём ни говорили тогда партийные товарищи и журналисты, многого стоило.

Так и пели они свои русские песни, печальные и развесёлые, удалые и хмельные, в разных концах света. И ни разу судьба не свела их.

Глава одиннадцатая

ПЛАСТИНКА С РУСЛАНОВОЙ

«И она запела „Липу вековую“»…

Это сейчас у нас — цифровые музыкальные центры. Домашние кинотеатры. Компьютеры. Шлёп по клавише — и пошла музыка, да ещё с видеорядом.

До недавнего времени были магнитофоны. На небольшой кассете размером в два спичечных коробка помещалось до двух дюжин песен. А до них — плёночные магнитофоны. И проигрыватели с долгоиграющими пластинками.

Первые пластинки были размером поменьше, толстые, тяжёлые, в простеньких конвертах. Так называемые шеллачные. Хрупкие, как стекло. Уронишь — и вдребезги. И проигрывались они на патефонах.

Патефоны ещё можно купить в комиссионных магазинах. Пластинки тоже. Каждая третья из них — песни Лидии Руслановой, Клавдии Шульженко или Леонида Утёсова.

Массовое производство патефонов и грампластинок в советское время началось в 1930-е годы. Патефоны производились на заводах в Вятских Полянах Кировской области, в Коломне и Ленинграде. Там же, в Ленинграде на заводе «Грампласттрест» начали выпускать шеллачные грампластинки. Метод горячей прессовки с матрицы. Пластинка вращалась со скоростью 78 оборотов в минуту. Игла, вставленная в головку, опускалась в звуковую бороздку. Движение, вибрация, посредством электрического сигнала рождалась звуковая волна. Затем эта волна проходила через усилитель к динамику. Звук патефона был довольно громким. На многих пластинках в конце песни звучат аплодисменты — это значит, что запись сделана прямо на концерте.

В 1942 году заработал Апрелевский завод грампластинок. Впоследствии пластинки стали выходить на других материалах, с применением другой технологии. На каждой стороне было записано по нескольку песен. Их называли долгоиграющими. И скорость уменьшилась до 33 оборотов. На них стоял логотип фирмы «Мелодия». Кстати, некоторое время наша отечественная радиопромышленность выпускала проигрыватели с переключателями скоростей — на «78» и на «33», чтобы можно было прослушивать любые грампластинки.

Русланова очень скоро стала настоящей королевой грампластинки. С нею она вошла в каждую деревню, на каждый хутор, в каждый дом. Патефоны были советской роскошью. В деревнях, где на всю округу было два-три патефона, их выносили на улицу и слушали всей улицей. В городах заводили во дворах. Солдаты слушали пластинки в казармах и клубах. В каждой роте в Ленинской комнате была небольшая библиотечка, полки с газетами и журналами и на отдельном столе стоял патефон. Я служил с 1973 по 1975 год, когда в моде уже был переносной магнитофон «Романтик», а на Рижском радиозаводе производились роскошные и дорогие проигрыватели с выносными колонками стереодинамиков. Но в нашей роте, как памятник эпохе послевоенных призывов, стоял патефон с набором пластинок. Иногда вечерами, в личное время, мы заводили его и слушали песни наших отцов.

«Светит месяц, светит ясный…» — пела Русланова, и мы вспоминали своё детство, родителей, родню и свою родину. Потому что голос Руслановой для нашего поколения был голосом из детства. Вот отчего солдатской душе, пусть уже и другого поколения, эта певица оставалась очень близка.

Когда песни Руслановой стали расходиться по стране на грампластинках, её популярность стала ещё больше. Тиражи пластинок исчислялись миллионами. Огромная страна требовала огромных тиражей.

Однажды во время гастрольной поездки по Сибири Русланова решила побродить по тайге. Пошла, увлеклась красотой берегов таёжной речки, потом свернула в распадок, в другой, и — заблудилась. На счастье, встретился человек. Оказалось — здешний лесник. Он как раз завершал очередной обход, услышал чей-то заполошный крик и вот пришёл на выручку…