Василий Молоков - Родное небо

Я отвлекся всего на несколько секунд и тут же увидел изумленное лицо штурмана. "Что же ты, командир! Пора!" - говорил его взгляд. Чувствую себя виноватым и быстро поворачиваю машину от полюса к 89-й параллели, но направлению к льдине папанинцев.

Алеша, мой дорогой товарищ, как великолепно сумел он рассчитать курс и абсолютно верно наметить путь от полюса к льдине! Идем как по начерченной прямой линии. Через десять минут полета во льдах показалась едва заметная черная точка. Вскоре мы уже ясно увидели на снежном поле самолет Водопьянова. В нашей машине всеобщее ликование, а мы с Орловым озабочены: как бы получше провести посадку. Садиться пришлось против ветра, чтобы не столкнуться с флагманом. Первым встретил меня у самолета Отто Юльевич Шмидт.

- Вы замечательно точно привели свой корабль, - сказал он, здороваясь.

Зимовщики приветствовали экипаж, обнимали и целовали нас, поздравляли с прибытием. Много теплых слов было сказано в адрес штурмана Ритсланда. А этот скромнейший человек лишь отшучивался, уверяя, что нам помогла увиденная им ось земли, от которой мы и повернули к льдине. Нас повели в палатку Папанина, где уже было приготовлено угощение, и мы дружно отпраздновали наше прибытие. Потом начали разгружать самолет, ставить под его крыльями палатки для экипажа. Все с удовлетворением отмечали, что ледяное поле для СП-1 было выбрано очень удачно: размеры большие, лед крепкий, многолетний.

На следующий день прилетел Алексеев, которому пришлось сделать вынужденную посадку на льду в семи километрах от полюса. Папанинцы с энтузиазмом приняли очередную партию груза. На льдине закипела работа. Общими силами стали сооружать домик для зимовщиков, устанавливать оборудование.

Нам пора было возвращаться, но требовалось дождаться Мазурука. Он сообщил по радио, что у него вынужденная посадка во льдах, а площадка для взлета непригодна. Я вылетел на поиск его самолета, часа два курсировал над океаном, но безрезультатно. Мазурук неточно сообщил свои координаты. Вскоре он нам передал, что лететь за ним не надо, экипаж сам справится.

Вот так мы и обживали полюс. Вдвоем с Бабушкиным, с которым я крепко подружился, вставали каждый день на лыжи и совершали прогулки по льдине. Торосистые ее окраины особенно далеко не выпускали, а хотелось бы посмотреть, что за обстановка вокруг папанинского лагеря. Погода стояла отличная - сияло солнце, мороз был не более 15 градусов. На лыжных прогулках мы раздевались до пояса и загорали, как на курорте. У меня был фотоаппарат, и я старался сделать побольше снимков - ведь такое событие переживаем! А в часы отдыха в палатке я перечитывал единственную взятую с собой книгу "Обрыв" Гончарова.

5 июня, руководствуясь сообщенными по радио сведениями о новых координатах льдины, увлекаемой дрейфом, прибыл наконец и Мазурук. Его экипажу пришлось своими силами на месте вынужденной посадки расчищать от торосов площадку для взлету, потому он и задержался.

Почти две недели прожили мы в лагере Папанина единой дружной семьей. Когда все экипажи собрались на льдине, мы стали готовиться к отлету. К тому же и погода начала портиться. Поэтому пришлось поторопиться.

В день вылета, 6 июня, сплошная низкая облачность закрыла солнце. На снежной площадке, над которой развевался алый флаг, состоялся короткий прощальный митинг. С большим воодушевлением мы спели "Интернационал". После взволнованных речей Папанина и Шмидта в вековой тишине полюса торжественно прозвучал ружейный салют, и наши самолеты поднялись в воздух. В последний раз мы посмотрели с высоты на лагерь, четверку отважных людей на снегу, оставшихся наедине с Великим Ледовитым океаном...

Мы выполнили свою задачу. Теперь предстоял обратный путь. Но остров Рудольфа не так-то легко отпустил нас. Погода стояла неблагоприятная. Чтобы вырваться с острова, требовалось пробить толщу облаков высотой до 400 метров. И все же мы взлетели! Первым - Водопьянов, за ним - Алексеев, а потом - уже я. Мазурук ненадолго остался на острове, на случай если понадобится вновь лететь к папанинцам. Курс взяли к материку на Амдерму. Оттуда сообщили, что снег на аэродроме тает и надо спешить. Когда приближались к острову Вайгач, появилась низкая облачность. Пришлось идти до Амдермы на высоте 10 метров. Садились на узкую снежную полоску, еле державшуюся на аэродроме. Лыжи бежали по снегу, а крылья находились над землей. Малейший поворот машины вправо или влево грозил аварией. К счастью, все обошлось благополучно. Утром мы сменили лыжи самолетов на колеса, доставленные судном "Садко", и теперь могли спокойно лететь к Архангельску и дальше - к Москве.

25 июня 1937 года в 17.00 самолеты, побывавшие на Северном полюсе, четким строем подошли к Центральному аэродрому столицы. С самолетов мы пересели на автомашины, увитые гирляндами цветов. Все участники экспедиции отправились на митинг, состоявшийся тут же, на аэродроме, где собрались сотни москвичей. Поднимаемся на трибуну. Руководители партии и правительства - И. В. Сталин, М. И. Калинин, К. Е. Ворошилов, С. В. Косиор, В. М. Молотов - сердечно здороваются с нами, обнимают. Так торжественно закончился наш долгий полет от полюса к столице.

В числе других участников экспедиции я был награжден теперь уже вторым орденом Ленина.

...Да, сейчас это кажется обычным. На льдину высадили уже не одну экспедицию. Совсем обжитым стал Северный Ледовитый океан. Но станция папанинцев была первой. Члены этой экспедиции были пионерами в освоении полюса. Вот в чем их заслуга и немеркнущая слава.

Конечно, Арктика не сдавалась так просто. Несли мы и тяжелые потери. В августе 1937 года погиб Герой Советского Союза С. А. Леваневский при перелете в Америку. Случилось это почти у самого полюса. Вместе с Водопьяновым и Алексеевым я участвовал в розысках потерпевшего катастрофу самолета. Более двух месяцев мы занимались поисками, обследовали десятки тысяч квадратных километров океана, начиная от острова Рудольфа. Но все было безрезультатно. Никаких следов самолета мы не обнаружили. В этой катастрофе погиб и мой старый друг - Григорий Трофимович Побежимов. А в феврале 1938 года новая горестная весть: потерпел аварию дирижабль СССР В-8, летевший снимать папанинцев с расколотой на куски льдины. Вместе со всем экипажем погиб и штурман дирижабля Алексей Ритсланд. Трудно передать, как тяжела была для меня потеря моих верных товарищей - прекрасных людей, замечательных тружеников, энтузиастов своего дела.

Неожиданное назначение

Вот и минул год, ознаменованный большими победами советской авиации. Проложен воздушный путь к полюсу. В центр полярного бассейна доставлены зимовщики, создана первая в мире метеостанция на дрейфующей льдине. Экспедиция на Северный полюс позволила нам, авиаторам, основательно проверить не только свои силы, но и возможности отечественной техники.