Валерий Перевозчиков - Возвращение к Высоцкому

Жизнь на Матвеевской… Это был, как мне кажется, спокойный и очень плодотворный период Володиной жизни. Он очень много работал. Тут определенную роль сыграло то обстоятельство, что место было неблизкое — на метро не доедешь. И вокруг совсем немного людей. Это были легкие, яркие годы.

Любил розыгрыши. Один я хорошо помню. Наш общий приятель собирал старинные часы и для пополнения коллекции дал объявление в «Вечерку». Володя берет это объявление, набирает номер и нудным старческим голосом начинает: «Я тут прочел ваше объявление… У меня где-то валяются старые часы, — назвал часы работы очень известного французского мастера. — Они, правда, не идут, надо будет их смазать. Я вам потом позвоню…» И бросил трубку. Наш приятель в трансе — такие часы не каждый музей имеет, заполучить их — мечта любого коллекционера. «Смазать… Он же их сломает!..» Приятель не спит целую ночь.

На следующий день звонок. «Это я, Михаил Немович. Вы мне скажите, пожалуйста, что у вас за коллекция…» Приятель перечисляет. «Нет, мне кажется, что вы не очень серьезный коллекционер». И снова бросает трубку. Приятель перестал не только спать, но и есть… Дело серьезное. Володя набирает номер: «Да вы не волнуйтесь. Часы у меня не совсем настольные. Скорее настенные… А еще точнее — башенные…» И уже своим голосом: «Леша, они висят на Спасской башне, сходи посмотри».

О Франции, о Париже, конечно, рассказывал. Когда вернулся в первый раз, вспомнил такой забавный эпизод. Был конец зимы, он идет по улице мимо магазина и видит в витрине персики. Роскошные персики, и цена — шестнадцать франков. «Знаю, что Марина любит персики… Конечно, дороговато, ну ничего… Плачу шестнадцать франков — мне протягивают один персик». Кстати, Марина как-то призналась, что долго жить в Париже Володя не мог. «Месяц — это для него было много… Просто до смешного доходило — домой, и все…» Была передача на парижском телевидении. Володя мне рассказывал, что два перевода его песен на французский язык были сделаны специально для этой передачи.

Многие песни Высоцкого я знал еще с начала 60-х годов, слушал по многу раз, привык и, честно говоря, не очень восхищался ими. Когда в феврале 1975 года к нам в Лондон приехали Володя и Марина, — я не видел его два года, не слышал его новых песен, — Володя спел «Купола» и еще несколько новых вещей… Они меня просто поразили: «Володя! Ты — гений!» Он перебирал струны — положил на них ладонь, поднял голову: «Ну вот, наконец и ты это признал…»

Стихи мне тоже читал. Думаю, что стихи он показывал только очень немногим людям. Запомнил — и очень близко к тексту — его слова: «Меня все время подмывает запеть стихи. Не печатают, не издают, спою — дам им жизнь».

Темп жизни Высоцкого? Знаете, каждый человек может или должен регулировать как-то свой темп жизни. Володя, может быть, переоценил свои силы… Кроме работы — театра, кино, стихов и песен, — он очень много делал для друзей. Иногда прилагал просто колоссальные усилия. Кстати, друзья часто и не просили, и не настаивали на этой помощи.

Я переехал в Москву, получил квартиру. Пустые, неуютные, необжитые комнаты. Вероника расстроена: уехали от моря, от друзей, новый город, новая жизнь… Приехал Володя, видит такое дело… Сел прямо на пол, прислонился к стене. Начал с морских песен, потом перешел на веселые… Расшевелил нас немного и говорит: «Ну все, едем в мебельный!» Начали колесить по мебельным, выбирать обстановку… А ведь у него наверняка были свои, и важные, дела.

Высоцкий и Тарковский. Они довольно часто встречались в одной дружеской компании, но вне этой компании, мне кажется, общались редко. Помню, что Володя предложил сценарий фильма, и Тарковского его идея заинтересовала. Он сказал, что надо будет серьезно поговорить. Некоторые песни Высоцкого Андрея просто восхищали. «Банька», например. Помню его слова: «То, что делает Высоцкий, может нравиться или нет. Но почему не используют его колоссальную популярность? Это же глупость! Все залы были бы забиты…»

Тарковский рассказал Высоцкому историю про Шона О'Коннери — она легла в основу песни «Про Джеймса Бонда». Андрей хорошо знал людей, которые работали у Калатозова на «Красной палатке»… Так вот, Шон О'Коннери — исполнитель роли Джеймса Бонда — прилетел в Москву. Спасаясь от поклонников, он надел черные очки, поднял воротник. В общем, замаскировался так, что ассистент, встречавший его в аэропорту, сразу его и не узнал: вышел О'Коннери с чемоданчиком — нет не только толпы поклонников, вообще никто не встречает! Неделю О'Коннери наслаждался покоем, потом уехал на съемки.

Работу закончили, и он решил хоть немного попользоваться своей популярностью. Устроил роскошный ужин для съемочной группы. Дело уже шло к концу… И тут наши ребята быстро разобрали девушек, а знаменитый Джеймс Бонд остался один. Володя стал выспрашивать у Тарковского подробности: кто встречал в аэропорту? Как они оставили его одного? И неужели все девушки ушли с нашими?! А через некоторое время в другой компании слышу, Высоцкий рассказывает эту историю: «И вот наш маленький черненький ассистент уводит самую красивую девушку…»

Да, последние годы он стал более замкнутым, часто бывали депрессии… Много размышлял и говорил о смерти. Было меньше общения и гораздо меньше новых знакомых. Весной 80-го сказал мне: «Я, наверно, надолго поеду к Марине… И поработать надо — собираюсь прозу писать… И образ жизни надо резко поменять. Там будет видно…»

У меня хранятся его первые пластинки с дарственными надписями.

«Дорогим друзьям и прекрасным людям, которых всегда могу иметь в числе своих близких, — Олегу и Веронике».

«Дорогому моему другу — надежному и бескорыстному, с искренним и истинным уважением, — Халимонову Олегу».

Кстати, Володя очень радовался этим маленьким пластинкам.

Март 1987

Вероника Халимонова

Мой муж, Олег Николаевич Халимонов, родился под Киевом, учился в Одессе в Высшем мореходном училище. Я — одесситка, после школы поступила в университет. Познакомились мы на первом курсе. Мореходку Олег закончил в 1961-м, начал ходить на разных танкерах. К 1964 году он был главным механиком большого судна. В этом году у нас родился сын Андрюша.

Володя прилетал в Одессу каждое лето, хотя бы на день-два. И я помню концерт во ВНИИ морского пароходства примерно году в 65–66-м, когда его еще никто не знал. Он выступал в красной тельняшке, которую ему подарил Олег. Пел «Порвали парус».

А в 1967-м Лева Кочарян снимал «Один шанс из тысячи». Но в Одессе проходил только подготовительный этап — в павильонах, в самолете. Основные съемки шли в Ялте, вся компания была там. Лева не приглашал артистов, ему нужны были фактурные ребята, крепкие. Поэтому снимались и моряки, и врач, и спортсмены. Олега предложил на фильм Володя, который сам снимался в Одессе. Так что его не было на танкере Олега в Новороссийске, были Артур Макаров, Андрей Тарковский (все время напевавший: «Прощай, Садовое кольцо…») и исполнительница главной роли Жанна Прохоренко. Попали в шторм, лазали по штормтрапу… Андрей был главным консультантом картины: тогда положили на полку «Андрея Рублева», он был без работы, а здесь хоть немного платили.