Пётр Фурса - Мачты и трюмы Российского флота

Младшая моя сестренка – Аннушка – учится. Студентка технологического института. Закончила она Желудокское медицинское училище и фельдшером была направлена на работу в Гродненскую областную больницу. Однако, работа ей пришлась не по душе. Работала в отделении гематологии. Больные с заболеванием крови. Чаще злокачественными. Не смогла выдержать постоянно находящуюся рядом смерть. Три года по вечерам ходила в школу. Окончила 11 классов и поступила в институт. Сейчас живет у старшей сестры. Не замужем. О себе рассказывать нечего. Закончил восьмилетнюю школу в деревне. Потом два года учился в городе Новогрудке. В семидесятом поступил в Ленинградский Педиатрический медицинский институт после попытки поступить в ВМА им. Кирова, закончившейся провалом. Закончил четыре курса и, несмотря на многочисленные возражения, перевелся на факультет в Горький. Вот и все.

– Вы женаты?

– И да, и нет. Уже в течение года я живу с любимой женщиной. Она должна прилететь ко мне, как только решится вопрос с жильем. Остается только оформить брак.

– Ясно. Постараемся помочь вам. Напишите рапорт в жилищную комиссию. Вопросы, просьбы ко мне есть?

– Никак нет.

– Ну что ж. Вы неплохо начали службу. Народ к вам тянется. Это хорошо. Но вы бываете слишком резки в оценках. Надо помнить, что между черным и белым всегда есть переходные тона. Помните об этом.

– Я постараюсь.

На этом ознакомительная беседа была закончена. Я, окрыленный обещанием рая в шалаше (ведь обещали же помочь), сел за письмо. Любимой. Писал я ей часто, знал, что нелегко девушке в неопределенности. Да и честно сказать, были у нее основания не очень-то верить в благие намерения находящегося на краю земли лейтенанта. Сознавая это, я чувствовал себя виноватым перед ней, что старался компенсировать изрядным количеством писем.

Описав все трудности службы, присочинив кое-что, нарисовав парочку перспектив совместной уютной и прекрасной жизни, я пригласил Ниночку на Дальний Восток в конце ноября, надеясь, что к поэтому времени ключи от квартиры будут в кармане. Вместе с ордером. Удивительная самонадеянность. Дурачок! Председатель жилищной комиссии, товарищ третьего ранга Крепкий, объяснил, что квартиру можно получить на выбор: или в “Заветах Ильича”, или в Тихоокеанском. Правда, крейсер практически не бывает ни там, ни там. Крейсер чаще стоит во Владивостоке. Это обстоятельство должно символизировать “тяготы и лишения военной службы”, записанные в Уставе. Какой же военмор без тягот? Борьба с природой и труд сделали из обезьяны человека. Труд и “борьба с тяготами и лишениями” делают из человека моряка.

...Становись, становись человеком скорее!Это значит на море скорей становись моряком.(В. Высоцкий)

Все ясно. Встречи со своими боевыми подругами для моряка – вещь случайная, как и все в их жизни. (Необходимость и случайность находятся в диалектическом единстве). В руководящих циркулярах военному моряку рекомендуется при стоянке в базе (обязательно и категорически!) хотя бы раз в неделю при условии, если командир разрешит, отдыхать на берегу в кругу семьи или родственников. А если семья за тысячу километров, а ты все равно стоишь у причала? А если командир разрешит сойти на берег, но корабль приписан совершенно к другой базе? Вопрос: где и в каком кругу отдыхать офицеру, если отдыхать так хочется, что “аж челюсти сводит”? Правильный и логический ответ обнародован быть не может. Услышав его, инженеры человеческих душ призовут на трибуну партийного собрания того, кто рискнул ответить на него объективно и прямо. Примеры? Х-м...

Глава 12

ОТДЫХ

Суббота. Одна из очень многих суббот на флоте, похожих друг на друга, как две капли воды. Утром подъем. Зарядка для тех, кто от нее не увильнул под каким-либо предлогом, завтрак. Построение: развод на большую приборку. Мудрые расписания расставили каждого по точно определенным объектам и каждому вменили в обязанность точно определенные действия. Командир приборки, старшина приборки , приборщик. У командира в руках бумага, в которую записаны все старшины и приборщики порученного ему участка, у старшины – карточка, куда вписаны приборщики (матросы), обрезы (тазы), швабры, ветошь, щетки, мыло, порошок, паста для драйки меди, мел для резины – все то, что должно быть использовано для наведения лоска, шика и блеска. Произвести приборку правильно и с высоким качеством не сумеет ни одна даже высококвалифицированная домохозяйка. Приборка – это творческий процесс, песня, мудрость поколений, опера и комедия, трагедия и сама жизнь во всей свой сложности и разнообразии. Тонны воды, десятки килограммов мыла и порошка, сотни кубометров пены и человеческого пота обрушиваются на холеное тело принимающего душ крейсера. Командиры приборок, вооруженные крючками, выгребают мусор (если таковой найдется) из самых темных закоулков и “вставляют чоп” старшинам. Те, в свою очередь, раздают подарки матросам. Последние, огрызаясь про себя, моют и драят, мечтая стать лейтенантом, чтобы “вставить чоп” стршине. Каждый несет свой чемодан. Приборка подходит к концу. Шпигаты, отплевываясь пеной, сливают за борт воду и грязь. Напряжение нервов ослабевает.

– Медь, железо – драить! Резину – мелить! барашки расходить и смазать! – раздается команда дежурного офицера.

Все! Осталось наложить косметику, выщипать брови, надраить пуговицы парадного фрака... Жених, довольный собой и работой тысячи нянек, удовлетворенно выпускает облако пара. И если совершающие обход корабля командир, старший помощник, главный боцман и врач останутся довольны работой вышеозначенных нянек (что бывает крайне редко), то прозвучит долгожданная команда.

– Окончить большую приборку! Команде... руки мыть!

Команда, облегченно вздохнув, укладывает на штатные места обрезы, швабры, мыло, пасту и свою растревоженную душу. Пронесло. Можно рассаживаться по бакам. Питаться. Принимать пищу. Обедать.

После обеда в субботу “адмиральский час” – понятие растяжимое. Он заменяется действиями моряков по команде:

– Начать самооблуживание личного состава.

Это значит: вымыться в бане, постирать нательное и постельное белье, пришить, погладить, заштопать, почистить, постричься, приготовиться к увольнению.

Для офицеров – все то же самое, кроме стирки и глажки. Это вменяется в обязанность приборщикам кают.

Баня для русского человека символизирует горячий полок, березовый веник, раскаленные камни, квас, холодный пруд и расслабленную блаженную умиротворенность. На крейсере в офицерских душах все то же самое. Полок отсутствует, зато имеется горячая паровая грелка, расположенная на переборке так, что никак не удается во время помывки не соприкоснуться с ней голым задом, что развивает в военморе бдительность и ловкость. Пышущая жаром каменка заменена здесь паропроводом, наполненным перегретым паром (до 300 градусов), который соединяется с системой холодной воды. Пар и вода, встречаясь в смесителе в определенных дозах, должны обеспечить приятный, комфортный душ. И даже если с великим трудом удается отрегулировать точную дозировку пара и воды, неожиданностей не избежать. Вдруг в самый ответственный момент, когда лицо и глаза покрыты мыльной пеной, останавливается насос и прекращается подача воды. Струя перегретого пара обеспечит вам визит в корабельный лазарет. Если же вдруг прекращается подача пара – холодный поток воды, низвергнувшись вам на голову, символизирует собой пруд, а то и прорубь для моржей. Расслабленную умиротворенность или умиротворенную расслабленность принимающий корабельный душ гонит от себя, как гулящую девку: и та, и другая может довести до встречи с эскулапами. За отсутствием кваса он заменяется (если удается сэкономить на материальной части и больных) стопкой спирта или принесенного с берега снадобья. Но согласно Уставу “приносить и распивать спиртные напитки на корабле категорически запрещается”. Поэтому и не приносят – распивают то, что имеется.