Василий Чуйков - От Пекина до Берлина. 1927–1945

С северо-западной окраины поселка Песчанка была хорошо видна станция Воропоново, где стояли зенитные орудия противника, его пехота и танки. Появилась семерка самолетов Ильюшина. Мы наблюдали, как они реактивными бомбами штурмовали зенитные батареи и скопления танков.

Засмотревшись на этот бой, мы не заметили подхода с юга нескольких фашистских самолетов Ю-88, которые, обнаружив наши машины, пошли в атаку.

На наше счастье, рядом оказался хороший блиндаж, в котором два-три дня назад размещался начальник тыла 64‑й армии генерал Александров. Не долго думая, мы все скрылись в этом блиндаже, и, нужно признаться, вовремя. Трудно сказать, сколько самолетов бомбило западную окраину поселка, но нам казалось, что все бомбы разрываются возле нашего блиндажа. Бомбежка продолжалась минут десять.

Когда пыль рассеялась, мы увидели, что половина нашего блиндажа раскрыта. Было удивительно, как никто из нашей группы не пострадал ни от бомб, ни от обломков деревянного перекрытия.

Выйдя из блиндажа, мы увидели немецкие танки, атаковавшие наши позиции в Верхней Ельшанке со стороны Воропоново. В атаку шло около двадцати пяти танков и за ними пехота. Их встретили огнем наши танки, которые были хорошо замаскированы и укрыты в поселке Верхняя Ельшанка, и пехотные подразделения, находящиеся впереди танков.

После первых залпов семь фашистских танков загорелись, а остальные круто развернулись и полным ходом отошли на исходную позицию.

Я хочу предоставить слово участнику этого боя, ныне майору запаса Кириченко М. М. В Сталинграде он командовал взводом в 101‑м гвардейском стрелковом полку 35‑й гвардейской стрелковой дивизии.

«После упорных боев у станции Котлубань и села Малые Россошки наш 101‑й гвардейский стрелковый полк 35‑й гвардейской стрелковой дивизии получил приказ отойти к Сталинграду. Всю ночь подразделения полка с боями отходили, пробиваясь через боевые порядки противника, который мелкими группами вышел в тыл нашим частям.

Выйдя к утру 5 сентября на окраину Сталинграда, полк получил приказ срочно выдвинуться в район станции Воропоново и задержать там прорвавшиеся танки противника. Первая рота, находясь в головной походной заставе, первой вышла на указанный рубеж и начала окапываться.

В районе обороны роты до нашего прихода находилась артиллерийская бригада, имевшая на вооружении 76-мм пушки, которая вскоре снялась с позиции и отошла в глубину обороны. Вскоре и наша рота получила приказ отойти за линию железной дороги, где заняли оборону остальные подразделения полка.

По указанию командира роты я своим взводом занял позицию в освободившихся траншеях ушедшей артиллерийской батареи. Позади нас, на западной окраине Верхней Ельшанки и в садах южнее, стояли наши танки, хорошо укрытые от глаз противника.

В это время перед фронтом обороны роты появилось около 25–30 танков противника, которые, сосредоточившись в балке в 700–800 метрах от нас, начали готовиться к атаке.

Мы только что успели занять места для обороны, как танки противника, под прикрытием артиллерийского огня, пошли в атаку. Подпустив их метров на 200–300, я подал команду: «Огонь!» Одновременно наши танки также открыли огонь из-за своих укрытий. С первых же выстрелов пять танков были подбиты, из них два задымили. Наш огонь и подбитые танки внесли замешательство в рядах противника. Он не ожидал такого внезапного огня.

Потеряв пять танков и несколько десятков автоматчиков из танкового десанта, противник вынужден был отойти на исходные позиции. Наступило кратковременное затишье. Через некоторое время противник вновь предпринял танковую атаку, теперь уже под прикрытием авиации и артиллерии. Сначала появились «музыканты» (самолеты с включенными сиренами), которые девятками пикировали на наши позиции и на окраину поселка Верхняя Ельшанка. Позиции нашей пехоты особенно были подвержены удару авиации.

Эта атака противника также была отбита, но и мы понесли большие потери. От нашей роты осталось несколько человек. Около наших окопов горели четыре танка, вновь подбитые нами и танкистами. В моем взводе вместе со мной осталось 7 человек. Мы израсходовали все противотанковые средства, отбиваться от танков было нечем. Я решил отойти на западную окраину Верхней Ельшанки. Кто вышел из боя, я не знал, так как противник усилил огонь, и я был контужен и засыпан землей. Очнулся я уже в медсанбате».

Хотя и с большими потерями с нашей стороны, особенно в стрелковых подразделениях, но все атаки противника были отбиты. В этом бою особенно отличились наши танкисты, которые своим метким огнем подбили и сожгли около 15 танков противника.

Отправившись к танкистам, я неожиданно встретил там командира части полковника Лебедева, с которым еще в 1937 году мы вместе служили в Киселевичах. Я тогда командовал механизированной бригадой, а Лебедев батальоном.

Наша встреча была короткой и последней. Лебедев погиб на самых ближних подступах к городу, не отходя от своих танков.

Проезжая обратно в штаб через совхоз «Горная поляна», мы наблюдали, как несколько «юнкерсов», став в боевой круг, пикировали на рощу, по-видимому, заметив в ней скопление войск и обозов. Несколько наших зенитных крупнокалиберных пулеметов вели огонь по вражеским самолетам. В огороде около дороги стояла грузовая машина с пулеметной установкой. Один Ю-88, отделившись от общего круга, пошел в атаку на эту машину. Пулеметчики – их было двое – не дрогнули и открыли по нему огонь. Трассирующие пули прошили корпус стервятника. Он пытался выйти из пике, но так и не вышел. Не далее ста метров от пулеметчиков фашистский самолет врезался в землю.

Прорвав фронт обороны наших войск на ближнем обводе и вынудив нас отойти на внутренний (городской) обвод, враг бросил основные силы в стык 62‑й и 64‑й армий, вдоль железной дороги от станции Карповка до Садовой. Он стремился во что бы то ни стало овладеть городом с ходу.

Перед фронтом 62‑й армии и правым флангом 64‑й армии действовала неприятельская группировка из десяти-двенадцати пехотных, трех танковых и трех моторизованных дивизий. В составе этой группировки насчитывалось до 600 танков. С воздуха ее поддерживали свыше 1000 самолетов 4‑го воздушного флота.

Общее число самолето-вылетов на этом участке боев доходило до 1000 в день, не считая налетов на город.

Противник имел многократное превосходство над войсками Юго-Восточного фронта, обороняющими Сталинград, которые к этому времени состояли уже из соединений, в значительной мере ослабленных. В некоторых дивизиях 62‑й и 64‑й армий оставалось по 500-1000 человек. В десяти танковых бригадах, действовавших в полосах 62‑й и 64‑й армий, имелось всего лишь 146 танков. Превосходство противника в полосе 62‑й армии было еще больше, о чем говорится ниже.