Тиран в шелковых перчатках - Мариус Габриэль
Название известного модного журнала уже действовало как магическое заклинание. Купер всей душой пожелала, чтобы их ответ был положительным. Кокто чуть заметно вздрогнул, когда сработала чехословацкая вспышка, которая оказалась действительно мощной.
Купер обрадовалась, завидев вошедшего Кристиана, розовощекого и щеголеватого, в красивом пальто.
— Месье Диор!
— Думаю, нам давно пора начать обращаться друг к другу попроще, — торжественно провозгласил он, принимая ее поцелуй. — Друзья зовут меня Тиан. Что это за жуткий аппарат, которым ты ослепляешь всех подряд?
— Да, боюсь, вспышка слишком яркая, — виновато проговорила она.
— Подозреваю, все твои модели будут выглядеть на фото испуганными, — сказал он. — Хотя столь яркому освещению возможно найти подходящее применение. Идем.
Он повел ее по лестнице на помост, возвышающийся над залом. Как он и предсказывал, сияние вспышки залило всю галерею почти целиком, и ей удалось отснять несколько удачных общих планов с занятыми монтажом выставки людьми.
— Это даст читателям более точное представление о ее масштабах, — сказала Купер. — Спасибо, Тиан. Ты так умен.
— Как тебе новая квартира? — поинтересовался он. — Уже устроилась?
— И даже нашла себе компаньонку. — И она рассказала ему о появлении Перл с чемоданом в гостиничных наклейках.
— Ты пустила ее? — Диор вскинул брови. — После всего, что произошло? Дорогая Купер, ты считаешь это мудрым решением?
— Наверное, нет, — признала Купер.
— Никогда о таком не слышал, чтобы жена, которой изменили, приютила у себя любовницу мужа.
— Я тоже, — снова согласилась она. — Сама до сих пор не понимаю, как ей удалось меня уговорить. Ты что-нибудь о ней знаешь? Она сказала, ее бойфренд — издатель.
— Правда? Ну можно и так сказать. Он печатает коллекции фото, которые продают в заклеенных желтых конвертах на всех уличных углах молодые люди, дающие стрекача при виде жандармов.
— Ты шутишь? Только не говори мне, что Перл позирует для этих фотографий.
— Я их никогда, как ты понимаешь, не разглядывал, — осторожно сказал Диор, — но, думаю, дело обстоит именно так.
— О, ради Майка и его любви!
— Кто такой Майк? — с интересом спросил Диор.
— Друг Петра.
— Comment?[28]
— В католической школе в Бруклине, где я училась, за богохульство сразу выгоняли. Поэтому мы выдумывали свои ругательства: вместо «ради святого Петра» говорили «ради Майка и его любви». Но меня все равно выгнали. В общем, не бери в голову. Так ты утверждаешь, что я живу с женщиной, которая позирует для порнографических открыток?
— Всем нужно как-то зарабатывать на жизнь. Воспринимай это как дополнительное образование.
— Я была замужем. Меня не нужно просвещать на тему секса.
— Возможно. Но тебе нужны деньги.
— Видимо, не настолько, — решительно произнесла Купер.
* * *
Она вернулась в квартиру с твердым намерением вывести Перл на чистую воду. Как будто ей мало того, что Перл оказалась пресловутой соломинкой, сломавшей хребет ее браку. Связаться с особой, обладающей сомнительной репутацией, было последним, в чем она сейчас нуждалась. А если Перл позирует для непристойных картинок, кто знает, чем еще она занимается? И какого рода публику начнет водить в квартиру?
Купер обнаружила Перл на диване в гостиной под грудой одеял, из глаз и носа у той лило ручьем.
— Что с тобой? — с подозрением спросила она.
— Простудилась, — гнусаво ответила Перл. К завтрашнему дню пройдет.
— Я хотела с тобой поговорить. — Купер была мрачна.
— О, я всегда не прочь поболтать, — радостно улыбнулась Перл, пытаясь сесть прямо.
Купер зашла в ванную и увидела, что в ней происходили, как сказали бы ее братья, «шлюхины постирушки». Наспех протянутые веревки были завешены мокрым разноцветным бельем. В раковину капало с висящих над ней зеленых чулок, и Купер, прежде чем добраться до унитаза, пришлось пригнуться, чтобы не задеть головой трусы в рюшечках.
Когда она вернулась, Перл еще глубже зарылась в гнездо из одеял. Ее колотила крупная дрожь. Купер сильно подозревала, что та опять разыгрывает представление на публику, лишь бы избежать неприятного разговора.
— Я бы хотела знать, чем именно ты зарабатываешь на жизнь, сказала Купер.
— Какая разница? — вяло спросила Перл, клацая зубами.
Большая. Я хочу убедиться, что ты сможешь платить свою половину арендной платы.
— Я могла бы того же потребовать от тебя, тебе не кажется?
— Ладно. — Купер решила не юлить, а спросить прямо. — До меня дошли слухи о тебе. О том, чем ты занимаешься.
— И ты хочешь знать, насколько они правдивы. — Перл промокнула пот с лица. — Ладно. Полагаю, лучше один раз увидеть. — Она вылезла из-под одеял, зашла к себе в спальню и вернулась оттуда с пачкой фотографий в кожаной папке. — Вот, держи.
Папка была надписана шрифтом с вычурными завитушками: «Перл, королева каннибалов». Фотографии были отсняты в декорациях искусственных джунглей, и на всех фигурировала Перл с крупным чернокожим мужчиной.
Купер заявила Кристиану Диору, что не нуждается в сексуальном просвещении, но эти фото поражали воображение. Округлое, сияющее тело Перл демонстрировалось во время половых актов во всех мыслимых и немыслимых позах.
Перл снова закуталась в свой кокон. По ее лицу градом катился пот.
— Я была вынуждена этим заниматься. Если бы не такая работа, я бы не выжила.
— Да лучше бы ты пошла мыть туалеты!
— А я мыла туалеты. И перемыла немерено, не сомневайся. Но в итоге решила, уж лучше я буду сниматься для пошлых открыток, чем драить отхожие места. Да, я девица такого сорта. Я не создана для мытья сортиров. Зато создана для трехразового питания, и делала все, чтобы есть по три раза в день. А иначе я бы умерла с голоду.
— Не думаю, что мы с тобой поладим. — Купер отбросила папку в сторону.
— Я не горжусь тем, что делала, — еще тише сказала Перл. — Возможно, ты права, и мне стоило продолжить мыть туалеты. Но в то время идея показалась хорошей. Петрус умел придать происходящему налет гламура и веселья. И, по правде говоря, он делал все возможное, чтобы во время съемок я не слишком ясно соображала.
— Как это?
— Джин, гашиш, кокаин, морфин… — продолжи сама.
— Но ты могла бы их не принимать.
— О, ты не знаешь Петруса. Он не тот человек, которому легко отказать. Я должна была сбежать от него, Купер. Он подсадил меня на иглу.
— На иглу?
— Кокаин. Стоит начать колоться — и все, это на всю жизнь. Хорошо, что сейчас холодно, потому что я еще долго не смогу носить открытые туфли. — Она высунула ногу из-под одеяла и показала Купер. — Он колол меня между пальцами, чтобы на фотографиях не было видно следов от инъекций.
Купер тяжело опустилась на ручку кресла.
— Матерь Божия… — Она
