Алексей Песков - Павел I

Император Павел, даром что перелицовывал политику своей матери, в общем-то мыслил в международных делах по той же логике, что и Екатерина: чем более ослабнет могущество сильнейших европейских дворов, тем более возрастет могущество России. Он не собирался заступаться за австрийцев и пруссаков из моральных соображений. Прежде чем восстанавливать порядок в Европе – надо было обустроить собственное государство.

Но вот в 1797-м году император Павел принял под свой протекторат остров Мальту – владения католического Ордена рыцарей святого Иоанна Иерусалимского – и обязался, соответственно, способствовать финансовому и прочему процветанию Ордена. «Близко наблюдавшие Павла люди, – сообщает летописец, – не раз отмечали черты рыцарственности в его характере (высоко развитые понятия о чести и достоинстве, великодушии, выражавшиеся, в частности, в готовности принести публичные извинения незаслуженно обиженным и т. д.). Именно эти черты он возвел в принцип своего бытового и общественного поведения. <…> – Из-за рыцарской доминанты естественно проистекала повышенная знаковость павловского общественного устройства <…>. Это и неукоснительное внимание к четкой регламентации публичных и частных отношений. Это и особая роль (строже всего соблюдаемая при дворе и в армии) этикета, иерархии почестей, эмблемы, цвета, жеста и т. д. <…> – Ярким примером приверженности Павла I к рыцарской идее явились его отношения с Орденом иоаннитов на Мальте. Чудом доживший до нового времени осколок объединения рыцарей-крестоносцев, католиков-иезуитов, Мальтийский Орден во второй половине 1790-х гг. оказался из-за грозных событий Французской революции в крайне тяжелом положении и вынужден был искать защиты у глав европейских монархий. Иезуиты еще в конце царствования Екатерины II обосновались в России, а с воцарением ее сына стали добиваться его участия в мальтийских делах. Павел I <…> в декабре 1797 г. принял Орден под свое покровительство <…>. В сентябре 1798 г. он принял Мальтийский Орден под свое верховное руководство, а в ноябре возложил на себя достоинство великого магистра Ордена <…>. Указание на достоинство „Великого Магистра Ордена св. Иоанна Иерусалимского“ вошло в состав общей титулатуры Павла I, изображение мальтийского креста было внесено в государственный герб, а сам крест включен в систему высших российских орденов» (Тартаковский. С. 214–215).

Вставить католический крест в герб православной державы – сильная акция, означавшая не только публичное вступление России в состояние веротерпимости, но и готовность принять под свое покровительство весь католический мир в защиту от безбожных якобинцев.[25]

Безбожные французы тем временем продолжали освобождать Европу от власти тиранов: в Голландии была установлена Батавская республика, в Ломбардии – Цизальпинская, в Генуе – Лигурийская; в Швейцарии – Гельветическая. В январе 1798-го года французские войска заняли Папскую область и провозгласили там Римскую республику. В июне 35-тысячный французский корпус во главе с генералом Бонапартом направился на освобождение Африки от англичан. По пути французы высадились на острове Мальта. Русскому посланнику было предписано выехать с острова в течение трех часов. Объявлено, что любой русский корабль, появившийся у берегов Мальты, будет потоплен.

Это было личное оскорбление императору Павлу. 13-го июля 1798 года, в разгар семейного скандала из-за девицы Лопухиной, император отдал приказ 16-тысячному корпусу генерала Розенберга сосредоточиться у Брест-Литовска для похода на Запад.

Осенью 1798-го против безбожной Франции составилась редкостная по вероисповеданию коалиция: Россия, Австрия, Англия, Турция. В Средиземное море была послана русско-турецкая эскадра адмирала Ушакова и английская эскадра адмирала Нельсона. Они собирались с моря атаковать занятые французами южные земли Европы. С суши на французские республики должны были надвинуться совокупно действующие русские и австрийские армии. Император Франц просил Павла прислать во главу войск Суворова.

Суворов был помилован еще год назад – в феврале 1798-го. Вдруг, как это обычно бывало и с другими, император снял с фельдмаршала надзор и всемилостивейше дозволил приехать в Петербург. «Если было что от него мне, я сего не помню», – сказал император (Милютин. Т. 3. С. 124). Суворов приехал. Павел позвал его на вахтпарад. Суворов морщился, зевал, гримасничал и паясничал как всегда, когда чем-то был недоволен. Павел позвал его на другой вахт-парад, потом на третий. Но Суворов продолжал дурить: то треугольная шляпа падала у него с головы, и он с клоунскими ужимками пытался ее поймать, то шпага, прицепленная по новым правилам, мешала пролезть в дверь кареты, и фельдмаршал никак не мог сообразить, как ему быть, то он начинал бегать не в ногу перед солдатским строем, мелко крестясь и бормоча себе что-то под нос (Петрушевский. Т. 2. С. 390–391). Служить под приглядом императора Суворов не хотел. Он хотел воевать, ибо на войне был себе хозяин. «Пусть меня сделают главнокомандующим, – говорил он, – дадут мне прежний мой штаб, развяжут мне руки, чтоб я мог производить в чины, не спрашиваясь. Тогда, пожалуй, пойду на службу. А нет – лучше назад в деревню. Пойду в монахи» (Суворов. Письма. С. 697). – Император терпел-терпел, но, наконец, отстал от него, дозволив ехать, куда тот хочет. Суворов уехал обратно в деревню.

Прошел год, и теперь все стало иначе. От войны Суворов отказаться не мог – на войне он жил, без войны угасал.

9-го февраля фельдмаршал прибыл по вызову Павла в Петербург, император возложил на него Мальтийский крест, и 17-го февраля Суворов выехал в Вену спасать Европу – принять командование над соединенными русско-австрийскими войсками для похода в Италию против французов.

«Первые русские войска прибыли в Верону 17 <6> апреля. Командование над армией принял Суворов. Он поручил своему предшественнику, фельдмаршалу Краю, осаждать Мантую и Пескиеру с 25000 человек <…>, а лично сам с 60000 человек двинулся на Брешиа. Этот город сопротивлялся ему всего 24 часа. Он взял в нем 1200 пленных французского гарнизона. Бергамо, имевший такой же гарнизон, сдался 23-го <12>. 25 <14> апреля главная австро-русская квартира прибыла в Тревильо, на левом берегу Адды <…>. – Шерер оставил командование французской армией и отправился в Париж. Его заместил генерал Моро. <…>

Макдональд с неаполитанской армией <…> с нетерпением ждал приказаний от Моро <…>. 18-го <7> июня, в 5 часов пополудни, Суворов атаковал четырьмя колоннами неаполитанскую армию. Французы были отражены и сосредоточились на правом берегу Треббии. 19-го <8-го> Макдональд переправился через реку тремя колоннами, имел сначала успех, который остался неразвитым, и – проиграл сражение. <…> Суворов следовал за ним в течение четырех дней» (Наполеон. С. 311–315).