Жизнь и приключения русского Джеймса Бонда - Сергей Юрьевич Нечаев
После этого Наполеон заявил, что его посланник маркиз де Лористон не перестает утверждать, что в России вовсе не хотят войны, а напротив — как правительство, так и общество — желают поддерживать союз с Францией, следовательно он сам, со своей стороны, считает долгом выразить императору Александру, что есть еще возможность достигнуть мирных соглашений, несмотря на то, что войска обеих сторон уже почти стоят друг перед другом.
Наполеон сказал:
— Французские войска придвинулись уже почти к вашим границам потому только, что русское правительство отказывается войти в объяснения по вопросам, по их сущности весьма незначительным. Если бы захотели только откровенно и прямо отнестись к этим вопросам, то сами собою и давным-давно рассеялись бы все недоразумения, возникшие между нашими державами.
Таково было начало речей Наполеона, обращенных к Чернышеву, из которых он узнал, что по свидетельству Лористона русское правительство выставляло вопрос о Польше, не придавая значения никаким другим, как существенную причину своего разрыва с Францией, то есть основывало всю свою политику на одном подозрении, что император Наполеон предполагает восстановить Польское королевство в прежнем его составе, несмотря на то, что он постоянно заявлял о несоответствии подобного намерения с видами его политики.
Александр ПОПОВ
«Сношения России с европейскими державами перед Отечественной войной 1812 года»
Но проблема заключалась, конечно же, не в Польше. Очевидно, Наполеону нужно было выиграть еще несколько месяцев, которые он считал необходимыми, до открытия военных действий.
И, между прочим, дальнейший ход его речей, обращенных к Чернышеву, может служить тому доказательством. Поговорив еще немного о польском вопросе, император вдруг сказал:
— Единственное, чего я требовал от императора Александра в Тильзите, — это того, чтобы он объявил себя противником Англии. Лишь только он согласился на это, я отвечал немедленно: наш мир заключен, а во всем остальном мы легко достигнем согласия.
В результате Россия присоединилась к Континентальной блокаде, задуманной Наполеоном для экономического удушения Англии. А в 1810 году специальная комиссия под руководством М.М. Сперанского выработала запретительный таможенный тариф. Предельно, кстати, запретительный таможенный тариф.
Другое дело, что условия Континентальной блокады постоянно нарушались, а про этот тариф Наполеон сказал, что увидел в нем перемену направления в императоре Александре, потому что, по мнению Наполеона, тариф этот был составлен с явным намерением повредить Франции и оскорбить его лично.
Воспользовавшись небольшим промежутком в непрерывно продолжавшейся речи императора французов, Чернышев позволил себе заметить, что после всех объяснений значения этой меры, как чисто административной, и особенно после того, что он сам ему говорил о ней впоследствии, он считал этот вопрос совершенно снятым с повестки переговоров.
— Я говорю не о сути этой меры, — прервал его Наполеон. — Формы, в каких она была изложена, не могли не поразить меня. Тех же последствий можно было достигнуть, не оскорбляя меня так чувствительно. Можно было предварительно условиться и согласовать выгоды своего государства с выгодами союзников. Я не знаю хорошо внутреннее устройство вашего правительства, чтобы назвать лицо, которому поручено было составить изложение этого постановления, но я совершенно уверен в том, что это лицо принадлежит к числу тех, кто ненавидит меня и весьма расположен к Англии.
Получается, и это очевидно, главная проблема заключалась в Англии и в несоблюдении Россией, как считал Наполеон, условий установленной им торговой блокады. Для него это было личным оскорблением, и с чувством сильно оскорбленного достоинства Наполеон продолжил говорить:
— Разве император Александр меня разбил, что мог позволить себе обходиться со мной так унизительно? Неужели мы кажемся ему такими презренными, что он не удостаивает нас ответом и не хочет входить в объяснения? Если гордость препятствует избрать местом переговоров Париж, то пусть он выберет какой угодно город в Германии и пошлет туда своих уполномоченных. Я уже более пятнадцати месяцев настаиваю на том, чтобы снабдили необходимыми наставлениями князя Куракина, но, кажется, к нему не имеют доверия. Почему император Александр не дал вам полномочий? Конечно, ваша обязанность заключается в сообщении военных сведений, но вы довольно знакомы с ходом дел, показали, что их понимаете… Впрочем, моя политика ясна, и я не скрываю своих действий. Что же касается военных приготовлений, которые делаются теперь во Франции, то они составляют необходимое последствие принятой мной системы действий, а вовсе не враждебных намерений против России, как это предполагают. Вы часто посещали Париж и проживали в нем подолгу, и вы можете лучше других судить, какое различие представляет в этом отношении настоящее время в сравнении с тем, что было даже год тому назад. В то время даже не думали о войне, теперь же обстоятельства изменились.
Чернышев слушал речь Наполеона, даже не пытаясь возражать. А когда тот закончил, русский полковник позволил себе заметить:
— Это служит поводом к беспокойству с нашей стороны и вынудило нас собрать значительные силы, чтобы быть готовыми при всяких неожиданных обстоятельствах. Лучшим доказательством, что сосредоточение наших войск было только предохранительной мерой, может служить то обстоятельство, что русский император не объявлял войны Франции полтора года, год и даже шесть месяцев тому назад, когда военные приготовления Франции еще далеко не достигли тех размеров, как в настоящее время. Я не могу скрыть от Вашего Величества, что вступление ваших войск в Пруссию
