Мария Покрышкина - Жизнь, отданная небу

У нас укоренилась традиция: в выходной выезжать с семьями на Волгу. Женщины собирали цветы, грибы И ягоды, готовили совместный обед, а мужчины рыбачили и... воевали с браконьерами. Взрывчатки вокруг валялось сколько угодно, и любителей "глушить" рыбу находилось немало. Больно было смотреть, как по реке порой целыми косяками проплывала оглушенная, искалеченная рыба.

После обеда купались, загорали, устраивали вместе с детьми веселые и шумные игры. Всем без исключения были по душе эти наши пикники. Они способствовали созданию атмосферы дружбы и сплоченности. А это не могло не сказываться положительно на служебных делах наших мужей.

Александр Иванович был страстным рыболовом. Обычно он вместе с несколькими такими же любителями выезжал вечером под выходной, чтобы успеть на утренней зорьке походить по берегу Волги со спиннингом. В воскресенье с утра к ним присоединялись и мы - их домочадцы.

Иногда муж подстраховывался:

- Мария, ты скажи Валентину (одному из братьев Александра Ивановича, служившему летчиком), пусть он с шофером в субботу карасей в лесном озерке наловит. Не то придется вместо ухи картофельный суп хлебать.

Случалось, такая предусмотрительность оказывалась кстати. С полным ведром карасей, припрятанным в машине, мы приезжали к нашим мужьям. Рыбаки-неудачники смущенно показывали свой улов - две-три маленькие щучки граммов по двести пятьдесят. Мы притворно удивлялись, всплескивали руками:

- Неужели это все вы только за одну ночь наловили?

Но слишком уж задевать рыбацкое самолюбие не стоило.

- Ладно уж, давайте своих пескарей. Ваши жены привычные. Накормим вас и этим.

Тайком от мужчин, а Саша о своей "подстраховке" никому не говорил, мы чистили карасей и готовили великолепную, наваристую уху. Помню, как в первый раз мужчины, отпробовав ухи, подозрительно поглядывали друг на друга: "Откуда рыба?" Потом-то они раскусили наш секрет и очень старались обходиться без посторонней помощи. Считали ее дискредитацией своего рыбацкого авторитета.

Поев, шли в лес собирать бруснику. Ее было столько, что не приходилось наклоняться. Мы просто садились на полянке и, медленно передвигаясь, обирали вокруг себя ягоды. А на зиму заготавливали ее с яблоками, грушами или просто в сахарном сиропе.

Так уж повелось в нашей семье, что провожала на работу и вечером встречала нашего папеньку я. Если дверь открывал кто-либо другой, тут же следовал вопрос:

- А где наша мама?

Однако по приезде на новое место службы эта традиция подверглась серьезным испытаниям. С первого же дня член военного совета округа генерал Зуб стал агитировать меня взяться за организацию женсовета в нашем военном городке.

- Видите ли, Мария Кузьминична, - убеждал он, - в городке проживает много офицерских семей. Мужья постоянно "а службе, в коллективе, а их прекрасные половины - каждая сама по себе. Что тут хорошего? И в интеллектуальном развитии порой отстают, и общественную активность теряют. Что уж греха таить, и на нас порой начинаете влиять. Нет, женсовет нужен обязательно. И кому как не вам, супруге командира, его возглавить?

- Значит, если муж - губернатор, то и жена - губернаторша?

- Ну зачем же так? Просто в армии принято, что пример показывает командир. А вы - верная его подруга.

- Но я никогда не занималась общественной работой, да и дочь уже первоклашка. В школе меня в родительский комитет определили.

- Ничего, справитесь, - заверил генерал.

Посоветовалась с мужем: как мне быть? Если возьмусь за все эти дела, то открывать дверь ему будет некому. Откровенно говоря, он не пришел в восторг от моей головокружительной карьеры общественницы. Но и отказаться было неудобно. Пришлось мне утвердиться сразу в двух "должностях". Работы оказалось непочатый край как по линии женсовета, так и в родительском комитете.

Дело у меня вроде бы пошло неплохо. Наверное поэтому, когда началась избирательная кампания по выборам в Верховный Совет СССР, меня выдвинули еще и в избирательную комиссию. Кто бывал в них, тот знает, сколько там работы. В день выборов, пока мы подсчитывали бюллетени, затем отвозили их в городскую избирательную комиссию и ожидали результатов, ночь почти прошла. Домой я явилась под утро и застала своего мужа бодрствующим и в довольно мрачном настроении. Я ему, конечно же, напомнила, что он сам поспособствовал моему "продвижению". Но случай этот он вспоминал много лет, называя меня в шутку отъявленной общественницей.

Многие молодые мамы просили меня организовать для них лекцию о воспитании детей. В отделе пропаганды горкома партии к нашим женсоветовским просьбам относились очень внимательно. Помогли и на этот раз. Лекцию о воспитании детей вызвался прочитать у нас директор близлежащей школы. Милейший человек, фамилию которого, к великому огорчению, запамятовала.

В назначенный день я обошла все сто финских домиков и четыре ДОСа. Оповестила мамаш, съездила за лектором. Входим с ним в клуб - пусто, ни одного человека. От стыда за такую неорганизованность жен военных мне хоть сквозь землю провалиться. К счастью, лектор оказался человеком высокой культуры. Он спокойно воспринял ситуацию и сам предложил подождать некоторое время: "Все по дому ведь заняты: дети, мужья". Действительно, минут через двадцать-тридцать народ начал подтягиваться.

Лекция прошла успешно. Все остались довольны. Но, проводив гостя, я решила откровенно высказать свое отношение к случившемуся:

- Вы прекрасно знаете, что у меня такие же семейные обязанности, как и у вас. Все живем на равных: и на Волгу за водой ходим, и дрова сами рубим, и дети с мужем требуют внимания. Почему же так неуважительно относитесь к моему времени? А к времени человека, который приехал сюда по вашей же просьбе?

После такого "воспитательного момента" подобного больше не случалось. Не сразу, но все-таки научились наши женщины относиться с уважением к работе женсовета.

Моей заместительницей в женсовете была весьма деятельная дама, жена офицера, работавшего в штабе у Александра Ивановича. Она знала в гарнизоне всех и все! Однажды по ее милости я чуть было не получила инфаркт.

Александру Ивановичу как-то потребовалось вылететь по неотложному делу. Я знала время вылета и именно в этот самый момент неожиданно налетел такой снежный шквал, что за несколько метров ничего нельзя было рассмотреть. Только унялся вихрь, раздался телефонный звонок. В трубке - взволнованный голос моей заместительницы. Предупредив, чтобы я не волновалась, она сообщила буквально следующее:

- Мария Кузьминична, только ради бога не волнуйтесь! Умоляю вас, возьмите себя в руки. У нас произошло ужасное несчастье. Я не смею вас трогать, всем займусь сама. Сейчас срочно бегу собирать деньги на венки.