Валентина Мирошникова - 50 знаменитых чудаков

С детства Норберт страдал чудовищной близорукостью. Временами казалось, что он просто родился в огромных очках. Они были предметом насмешек одноклассников и раздражения учителей в школе, ссор с родителями и в конце концов стали причиной появления у маленького Норберта целой «коллекции клинических неврозов и душевных недугов». Очки были злорадным напоминанием о его физической неразвитости, о большой голове на непропорционально узких плечах, из-за которой сверстники прозвали его «яйцеголовым», и о неумении общаться с противоположным полом.

Норберт постоянно находился в замкнутом круговороте депрессий, повторявшихся каждые три недели. В 1915 году он попытался попасть на фронт, но не прошел медкомиссию из-за плохого зрения, и в течение пяти лет после этого его преследовала непрерывная череда неудач. Юноша пытался преподавать в университете Мэн и в Кембридже. В Колумбийском университете он стал заниматься топологией, но начатые исследования до конца не довел. В 1915–1916 учебном году Винер в должности ассистента преподавал математику в Гарвардском университете. После вступления США в войну он работал на заводе «Дженерал электрик» помощником инженера, откуда перешел в редакцию Американской энциклопедии в Олбани. Затем Норберт какое-то время участвовал в составлении таблиц артиллерийских стрельб на полигоне, где его даже зачислили в армию, но вскоре из-за близорукости уволили. Потом он перебивался статьями в газеты, написал две работы по алгебре, за опубликование которых получил рекомендацию профессора математики В. Ф. Осгуда. Благодаря этому и не без помощи отца, в 1919 году Винер наконец получил должность ассистента кафедры математики Массачусетского технологического института (МТИ), где и прослужил «до последних дней своей малоприметной жизни», как сказано в его автобиографии.

В 1922, 1924 и 1925 годах Винер побывал в Европе у знакомых и родственников семьи. В Геттингене в 1925 году он выступил с сообщением о своих работах по обобщенному гармоническому анализу, которое заинтересовало таких именитых ученых, как Гильберт, Курант и Борн. Впоследствии Винер понял, что результаты его исследований в некоторой степени связаны с развивавшейся в то время квантовой теорией. Тогда же Винер познакомился с одним из конструкторов вычислительных машин – В. Бушем. Норберт высказал однажды пришедшую ему в голову идею нового гармонического анализатора, которую тот претворил в жизнь.

Продвижение Винера по службе шло медленно. Однако пришло, наконец, и везение. На заседании Американского математического общества Винер встретился с Я. Д. Тамаркиным, геттингенским знакомым, всегда высоко оценивавшим его работы. Такую же поддержку оказывал ему и неоднократно приезжавший в США Харди. Это в конце концов повлияло на положение Винера: он стал известен в Америке. Особенно значимой оказалась совместная деятельность Винера с приехавшим из Германии в Гарвардский университет Э. Хопфом, – в результате чего в науку вошло «уравнение Винера – Хопфа», описывающее радиационные равновесия звезд, а также относящееся к другим научным задачам.

В личной жизни молодого ученого также произошли большие изменения. После длительного периода ухаживания в 1926 году он женился на Маргарет Енгерман, и вскоре в их семье одна за другой родились две дочери. Надо отдать должное Маргарет – она была надежным другом, сиделкой и хозяйкой для своего не приспособленного к повседневной жизни супруга. Они почти не расставались, и даже во время многочисленных и продолжительных поездок в Европу и Китай семья сопровождала профессора. Общение с домашними происходило на странной смеси английского и немецкого языков, причем Норберт часто употреблял «детские» окончания, а свою жену уважительно называл полным именем Маргарита, что совсем не по-английски. Жизнь супругов была очень замкнутой, но сохранились письма… Неврозы Винера стали проявляться в меньшей степени, но фраза из письма типа «дом начинает выглядеть пустым, и погода все больше становится осенней…» (Нью-Гемпшир, 7 сентября, 1931 г.) говорит о многом…

«Отец» кибернетики славился чрезвычайной забывчивостью. Когда однажды его семья переехала на новую квартиру, жена положила ему в бумажник листок, на котором записала их новый адрес, – Маргарет отлично понимала, что иначе муж не сможет найти дорогу домой. Тем не менее в первый же день, когда ему на работе пришла в голову очередная замечательная идея, он полез в бумажник, достал оттуда листок с адресом, написал на его обороте несколько формул, понял, что идея неверна, и выбросил листок в мусорную корзину.

Вечером, как ни в чем ни бывало, он поехал по своему прежнему адресу. Когда обнаружилось, что в старом доме уже никто не живет, он в полной растерянности вышел на улицу… Внезапно его осенило, он подошел к стоявшей неподалеку девочке и сказал: «Извините, возможно, вы помните меня. Я профессор Винер, и моя семья недавно переехала отсюда. Вы не могли бы мне сказать, куда именно?» Девочка выслушала его очень внимательно и ответила: «Да, папа, мама так и думала, что ты это забудешь»…

Подобных анекдотов о рассеянности гениального ученого существует великое множество. Вот лишь некоторые из них. Однажды Винер столкнулся со своим студентом около университетского кампуса. Они поздоровались и, слово за слово, увлеклись обсуждением одной интересной математической задачи. Когда Винер закончил объяснять способы ее решения, он вдруг виновато взглянул на студента и спросил: «Простите, а с какой стороны я пришел сюда?» Студент почтительно указал направление. «Ага. Значит, я еще не ел», – с грустью констатировал профессор…

Администратор факультета математики Массачусетсского технологического института Филлис Блок вспоминал, как Винер любил навещать его в офисе и подолгу беседовать с ним о научных материях. Так продолжалось несколько лет, пока офис мистера Блока не переехал в другое помещение. И тогда Винер пришел к нему снова… представился и познакомился. «Он не помнил, что я – это тот самый человек, – смеялся Блок, – с которым он часто общался. Меня он помнил только по комнате, в которой я сидел…»

Ученый был человеком принципиальным и даже упрямым. Однажды утром один из его студентов ехал по дороге в Нью-Гемпшир и увидел старенький автомобиль с проколотой шиной, стоявший на обочине. Рядом сидел какой-то человек и беспомощно глядел на все это хозяйство. В незадачливом водителе студент узнал самого Винера. Когда молодой человек остановился и попытался помочь, профессор первым делом проверил у него зачетку и согласился принять помощь, так как зачет по математике уже был получен.

С возрастом странности в психике Норберта почти исчезли и, по свидетельству многих современников, трансформировались в своеобразную защитную реакцию, выражавшуюся в тщеславии и высокомерии. Справедливости ради надо заметить, что оснований для высокомерия было более чем достаточно. Профессор Винер, ни много ни мало, изобрел новую науку – кибернетику.