Иван Федюнинский - Поднятые по тревоге

Позднее, примерно в начале января, меня ознакомили с директивой Ставки. Согласно директиве войскам Волховского фронта в составе 4, 59, 2-й ударной и 52-й армий предписывалось выйти главными силами на рубеж Любань, ст. Чолово и в дальнейшем наступать в северо-западном направлении, тесно взаимодействуя с войсками Ленинградского фронта.

42, 55,8, 54-я армии и Приморская оперативная группа должны были активными действиями помочь Волховскому фронту в разгроме противника, оборонявшегося под Ленинградом, и в освобождении города от блокады.

Одновременно планировалось наступление Северо-Западного фронта на старорусском направлении.

54-й армии ставилась задача перейти в наступление одновременно с войсками Волховского фронта, с тем чтобы во взаимодействии с 4-й армией, наступавшей в направлении Тосно, окружить и истребить противника, который выдвинулся к Ладожскому озеру и блокировал Ленинград с востока и юго-востока.

Таков кратко был план Ставки Верховного Главнокомандования. Практически же осуществление его свелось к проведению войсками Волховского и Ленинградского фронтов Любаньской наступательной операции, а войсками Северо-Западного фронта — операции по окружению демянской группировки противника.

О Любаньской операции, продолжавшейся с января по апрель 1942 года, о том, как она проводилась и почему не привела к каким-либо существенным оперативным результатам, я и хочу рассказать.

К началу января в составе 54-й армии было 10 стрелковых дивизий, стрелковая бригада, бригада морской пехоты и ряд частей усиления. Танковых бригад имелось две, но такими они не были укомплектованы.

Наступление армии развернулось на 30-километровом фронте с рубежа Вороново, Малукса, южный берег болота Соколий Мох в общем направлении на Тосно. В нем участвовали пять стрелковых дивизий, стрелковая, танковая бригады, бригада морской пехоты и три артполка РГК.

Несколько дней продолжались тяжелые бои в густых лесах, засыпанных глубоким снегом, однако оборону противника нам прорвать не удалось. Причина заключалась прежде всего в том, что в полосе наступления не было создано достаточного превосходства над противником в силах и средствах.

Тогда, пользуясь тем, что оборона противника не была сплошной, а строилась по системе отдельных узлов сопротивления, я решил направить одну дивизию в тыл врагу за железную дорогу Кириши-Мга, в район населенного пункта Драчево. Ей ставилась задача: препятствовать сосредоточению резервов и подвозу боеприпасов, нападать на штабы соединений, нарушать систему огня между опорными пунктами. Короче говоря, дивизия должна была действовать методами партизанской войны и тем способствовать успеху наших соединений, наступающих с фронта.

Обдумывая, какое соединение послать во вражеский тыл, я остановил свой выбор на 311-й стрелковой дивизии. Она была хорошо сколоченной. В декабрьских боях личный состав ее показал большое мужество и отвагу. Командовал дивизией полковник Бияков, бывший работник оперативного отдела штаба армии, которого я знал как волевого и инициативного командира.

4 января после тщательной подготовки переброска 311-й стрелковой дивизии в тыл врага была успешно осуществлена.

В ночь с 5 на 6 января трем стрелковым дивизиям удалось несколько потеснить противника и перехватить на небольшом участке железнодорожную линию Кириши-Мга в районе восточное Шала. Однако все попытки продвинуться дальше успеха не имели.

За несколько дней непрерывных боев люди очень устали. Находясь целыми сутками под открытым небом в сильный мороз, в занесенных снегом лесах, солдаты не имели возможности отдохнуть. Вывести то или иное подразделение даже на короткое время во второй эшелон мы не могли — из-за значительного некомплекта личного состава большинство частей строило боевые порядки в один эшелон. Выезжая в дивизии, я встречал небритых, закопченных дымом солдат в прожженных у костров шинелях.

Плохо обстояло дело с фуражом. Мне вспоминается, как в одной из докладных записок пришлось читать: «Отсутствие объемистого корма и нерегулярная выдача зернового приводят к тому, что лошади зачастую целыми днями «читают газеты» и затем, обессиленные падают».

Такая несколько своеобразная формулировка, в сущности, очень правильно отражала положение дел. Нехватка фуража крайне затрудняла подвоз боеприпасов, продовольствия, эвакуацию раненых, так как по узким лесным дорогам и по глубокому снегу мог двигаться только гужевой транспорт.

При тогдашней нашей ограниченности в силах и средствах осуществление плана Ставки было возможно лишь на основе четкого взаимодействия трех фронтов. На деле же этого не получилось.

Командующий Волховским фронтом решил начать наступление, не дожидаясь полного сосредоточения войск 59-й и 2-й ударной армий. Между тем одна 4-я армия, понесшая в предшествовавших боях значительные потери, не смогла сломить сопротивление противника. Немецко-фашистское командование, пользуясь тем, что в полосе 59-й и 2-й ударной армий активные действия еще не начались, смогло маневрировать резервами и проводить сильные контратаки против наших соединений, переправившихся на правый берег реки Волхова.

Все армии Волховского фронта перешли в наступление только 7 января. Но и к этому времени 2-я ударная армия еще не успела закончить сосредоточение и в распоряжении ее командующего генерал-лейтенанта Н. Е. Клыкова имелись всего одна стрелковая дивизия и четыре стрелковые бригады.

Тогда по указанию Ставки командование Волховского фронта 10 января приостановило наступление, чтобы возобновить его 13 января.

Военный совет 54-й армии решил использовать этот перерыв для частичной перегруппировки и подготовки удара в направлении Погостье, Шапки, Тосно с целью окружения и уничтожения во взаимодействии с другими армиями Ленинградского фронта шлиссельбургской и колпинской группировок противника.

Однако и на этот раз начались неувязки. На главном направлении попытки 281-й стрелковой дивизии прорваться за железную дорогу Кириши — Мга северо-западнее станции Погостье окончились неудачей. Части дивизии действовали разрозненно. Артиллерия плохо взаимодействовала с пехотой: стрелковые подразделения после артиллерийской подготовки опаздывали с выходом в атаку. Неудовлетворительно работала связь. Командиры полков, не зная истинного положения на других участках, с1арались оправдать свой неуспех отсутствием помощи соседа.

Я провел беспокойную ночь, связываясь со штабами соединений, уточняя обстановку, давая дополнительные указания. Кое-кого пришлось отругать за нераспорядительность. Словом, принимались меры, чтобы лучше подготовить наступление, однако твердой уверенности в его успехе я не чувствовал. Слишком малочисленны были соединения.