Варвара Туркестанова - Дневник княгини Варвары Туркестановой, фрейлины Ее Императорского Величества Марии Фёдоровны, за 1818 год.

5 ноября.

Император приехал к обеду, около четырех часов. Утром я видела Чернышева, Меншикова и Ожаровского. Они пришли навестить меня. Вы без труда моете себе представить, как я обрадовалась им. Адам поедет жениться, когда император отправится в Вену. А пока он будет находиться здесь до тех пор, пока не уедет весь генеральный штаб. Когда мы сидели за столом у княгини Долгорукой, прибыли дворцовые форейторы и привезли приглашение на обед у короля. Было слишком поздно переодеваться. Я написала графине Ливен, что это невозможно, и отправив записку, сразу успокоилась. Я вышла, чтобы сделать покупки и нанести визит княгине Трубецкой. Вечером я написала в Москву письмо и отправилась к Долгоруким, куда пришли многие наши господа. Мы приятно беседовали. Я не знаю, что случилось сегодня с господином N-nе, но полагаю, он не упускал возможности всюду вертеться, чтобы поймать то слово, то взгляд императора. Прости меня Господи, но этот человек — полнейшее ничтожество. Несомненно одно: все рекомендации императрицы не сослужат ему доброй службы. Мне представляется, что его действия в отношении первого лица не достигают цели, или я сильно ошибаюсь. Кстати, знаете и вы, кто сейчас здесь находится? Господин Колинкур. Великий князь Михаил видел, как он утром прогуливался в парке вместе с супругой, которая очень болезненная особа. Долгорукие встречали ее в Спа. Она очень мучилась печенью. Мне так ее жалко, постольку по себе знаю, что это такое. Впрочем, мой новый лекарь, господин Монтен, которого явно сюда выслали, дает мне микстуру. Она помогает мне лучше, чем микстуры господина Рулля. Если бы я вернулась в Петербург, я бы сразу поправила свое здоровье. Но здесь в моем положении, да еще путешествуя, это невозможно. Я заканчиваю шестую тетрадь, которую собираюсь передать князю Меншикову. Он берется доставить ее вам в целости и сохранности. Хочу надеяться, что предыдущие посылки вы получали исправно. Признаюсь вам, что ваше длительное молчание по этому поводу начало было меня приводить в отчаяние. Но сейчас я готова продолжать. Прощайте, госпожа графиня. Будьте здоровы и вспоминайте иногда обо мне вместе с вашими домашними. Я рада, что Жюли выздоровела после краснухи. Всегда хорошо избавляться от болезней. Господин Вилламов, приехавший вчера из Парижа, сказал мне, что Владислав задержится там на два дня и что болезнь его была совсем неопасной.

6 ноября.

Сегодня мы отмечали именины королевы на званном обеде, устроенном у принца Оранского. Все были в торжественных нарядах, а император был чрезвычайно весел и любезен. Дамы, которые не знают его, восхищались им. Когда он велел представить его госпоже Вандербург, я думаю, у нее закружилась голова. Она сочла это таким проявлением вежливости, что никак не могла придти в себя. На обед пригласили всех русских. Во время обеда исполнялись очаровательные куплеты, которых я непременно попрошу записать для меня. Вечером состоялся бал в городской ратуше. Помещение очень красиво, зала хорошо освещена, но вместо паркета — простой деревянный пол, который успел стать грязным еще до приезда двора. Танцевали множество полонезов, чтобы дать возможность императору провести сначала всех принцесс, затем придворных дам и всех остальных. В одиннадцать часов начался ужин. Император не присутствовал на нем, как обычно. Я осталась очень недовольна ужином, продлившимся более часа. Пришлось снова возвращаться в гостиную. Таким образом, разошлись мы только в два часа. Я очень устала. Прощайте.

7 ноября.

С тех пор, как я приехала сюда, мне очень хочется посетить генеральные штаты. Господин Гердт обещал свозить меня туда, но до сих пор такой возможности так и не выпало. Наконец, я собралась с духом и обратилась к императрице с просьбой позволить мне нанести визит в генеральные штаты. Подобная идея показалась ей столь заманчивой, что сама изъявила желание отправиться вместе со мной, но сначала она всё-таки решила поговорить с императором. Я не знаю, как Ее Величество изложила просьбу, но в полдень императрица уведомила меня, что едет в генеральные штаты и что я могу немедленно отправляться туда же. Императрица вместе с императором, принц и принцесса Оранские и принцы Пруссии поднялись на трибуну. Мы же и некоторые из наших господ взошли на министерскую трибуну. Не могу вам описать удовольствие, которое я испытала сразу же, великолепный зал, освещенный сверху, расположенные амфитеатром скамьи, где не было ни одного свободного места. Один только президент сидел за бюро. Далее располагались столы для секретарей, каждый из которых записывал высказывания говорящего; одним словом, нечто важное. Сегодня обсуждался проект создания вспомогательных войск. Его рассматривали с самых разных точек зрения. Все речи произносились по-французски, лишь один представитель говорил на голландском языке. Впрочем, «говорил» надо заменить на «читал», поскольку ни один выступающий не импровизировал. Все речи были написаны на бумаге и их просто зачитывали. После обсуждения, которое продолжилось после нашего ухода, закон был принят в том виде, в каком его хотел принять король. Вчера приехал герцог Веллингтон. Император произвел его в фельдмаршалы русской армии и дал ему полк. На обед к принцу Оранскому он пришел в русском мундире, вечером на бал — в английском, в то время как утром во время посещения генеральных штатов он был одет в обыкновенный фрак. Леди Шарлотта Гревелл, которая, как утверждают, состоит с ним в связи, опиралась на его руку. Эта дама, наверно, была очаровательной 20 лет тому назад. Сейчас ее можно назвать симпатичной, ее дочь, девица 15–16 лет, просто прелесть. Выйдя из генеральных штатов, мы посетили два богоугодных заведения. Одно из них называется «Пачеко», по имени испанца, основавшего его; второе носит привычное название Монастырь бегинок. Затем мы вернулись к себе. Обед происходил в тесном кругу. Вечером мы отправились на спектакль в Большой театр. Давали «Друга Клермона» и «Нового сеньора». Двор не остался на последнюю пьесу, но я досмотрела спектакль до конца. Из Парижа приехал великий князь Константин. Кажется, я уже говорила, что король Пруссии, по-прежнему страдающий от ревматизма, уехал в Берлин и не присутствовал на торжествах у королевы.

8 ноября.

Сегодня день святого Михаила, а следовательно именины Его Высочества великого князя. Мы присутствовали на обычной мессе. Высшие сановники были во фраках, а мы, остальные, — в утренних платьях. Выйдя из церкви я пошла к себе пешком в сопровождении госпожи Самойловой и великого князя Константина. Погода стояла до того хорошая, что я смогла совершить эту прогулку в перкалевом платье и обыкновенной накидке. Возможно, сейчас у вас уже выпало достаточно снега, чтобы ездить на санях, но я вам не завидую, поскольку здесь продолжается чудесная осень. Обедали мы у короля, а затем состоялся небольшой концерт. Я услышала, как поет Каталани. Эта певица пользуется такой широкой славой, что мне нечего добавить. Тем не менее, она меня удивила. Некоторые заверяют, что она была не в голосе, другие говорят, что на них она произвела такое же впечатление, как и на меня. Госпожа Ливен, супруга посла, утверждают, что теперь она поет не так, как раньше. Но точно одно: она преображается, когда начинает петь. Я с большим сожалением распрощалась с брюссельским обществом. Мой отъезд опечалил этих любезных дам: учтивую Вандербург, вежливую графиню Утремон и очаровательную герцогиню Урсель. Вероятно, я их никогда не увижу, ведь по всей вероятности я больше не приеду в этот город. Королева отнеслась к нам с такой добротой, с такой нежностью, что у меня на глаза навернулись слезы, когда я обнимала ее. Вернувшись к себе, я провела остаток вечера в ужасных хлопотах: я паковала вещи. Сейчас уже очень поздно, но я не хочу ложиться, не рассказав вам о проведенном дне. Завтра мы уезжаем рано, равно как и император. Он торопится в Ахен, куда должна приехать императрица после его отъезда. В Ахене она дает обед в честь ожидающего ее там дипломатического корпуса. О, Боже мой! Завтра мы снова должна ехать! Как быстро закончилось наше пребывание в Брюсселе! Я буду жалеть об этом еще больше, когда мы окажемся в этой несносной Германии. Однако не думаю, что буду часто вспоминать о Брюсселе в нашем дорогом Петербурге, которому я всегда отдаю предпочтение, несмотря на 25-градусные морозы.