Дмитрий Володихин - Царь Федор Иванович

После смерти Ивана IV у русских дипломатов начались серьезные сложности с Речью Посполитой. Вместо восьми лет, остававшихся от Ям-Запольского перемирия, они получили отсрочку на десять месяцев. Затем отсрочка продлилась еще на два года, и большего Стефан Баторий не давал. Русское правительство лихорадочно готовилось к новой войне. Литовский рубеж дышал ею. Летом—осенью 1586 года поляки самым очевидным образом принялись искать предлог для начала боевых действий. Казалось, счет мирного времени шел даже не на месяцы, а на недели.

В Москве готовились драться всерьез. Июль 1586-го застал отряды воевод И.И. Сабурова и Е.И. Сабурова на пути к Торопцу и Великим Лукам. Оба военачальника относились к роду, весьма близкому Годуновым. Иначе говоря, в решающий момент конюший постарался отправить к границе людей, которым мог доверять. А вот в Смоленске тогда «годовал» боярин князь В.И. Шуйский, коего сменил князь Т.Р. Трубецкой — опять-таки из семейства, ладившего с Годуновыми. К исходу 1586 года на Новгородчине, а затем в Брянске сконцентрировалась большая русская армия. Внешнеполитическое напряжение было столь велико, что полки готовились к бою то со шведами, то с поляками. Главнокомандующим сил обороны против «литовских войск» назначили князя Федора Ивановича Мстиславского{55} — бесталанного сына опального князя И.Ф. Мстиславского. Такой полководец имел все шансы привести нашу армию к тяжелому поражению.

России тогда несказанно повезло: на сей раз не попустил Бог новой войны. В декабре 1586 года скончался воинственный король Стефан Баторий, и в Москве вздохнули спокойно. Теперь Польша, лишенная превосходного полководца на троне, занятая муками бескоролевья, уже не выглядела столь опасным противником. На следующий год наши дипломаты сумели заключить с нею перемирие сроком на 15 лет.

Зато на южном и юго-восточном направлениях дипломатов приходилось заменять воеводами. Здесь бесконечная война с татарами, унаследованная Федором Ивановичем от предков, не прекращалась. Тяжелейшим было положение на территории бывшего Казанского ханства, присоединенного к России 30 лет назад (1552). Здесь то и дело начинались восстания, наносившие страшный урон. Их подавление стоило огромных сил. Иван Грозный, неоднократно посылавший туда карательные рати, замирить край так и не сумел. В 1582 году полыхнул большой бунт «черемисы», и для его окончательного разгрома не хватало сил.

Сначала при Федоре Ивановиче на «луговую черемису» отправилась армия во главе с князем Д.П. Елецким. Видимо, этого не хватило. Пришлось ставить на землях «луговой черемисы» крепость Санчурск («Санчюрин город»), которой уготована была роль опорного пункта русских войск во враждебном краю. «Для береженья» при строительстве отрядили армию из трех полков во главе с князем Г.О. Засекиным{56}. Осенью 1586 года биться с незамиренной черемисой пошла еще одна трехполковая армия. Роль главнокомандующего исполнял князь И.А. Ноготков{57}. Он огнем и мечом прошел по черемисским улусам. Такой разор, кажется, сломил волю черемисы к сопротивлению. Область покорилась.

Еще хуже при Федоре Ивановиче дела шли на юге. Московское царство испытывало страшный натиск ногайцев и крымцев.

Иван Грозный создал для степных народов, живущих за южным рубежом русской державы, великий соблазн. Он показал им, что центральные области России достижимы, что нашу оборону можно взломать и тех смельчаков, которые сумеют пробиться к Москве и примосковному краю, ждут сказочные богатства и драгоценный «полон» — тысячи новых русских рабов. Как забыть татарам триумфальный поход Девлет-Гирея, спалившего в 1571 году Москву и благополучно пригнавшего из сердца России толпы пленников? Почему бы не повторить подвиг удачливого воителя? Сам он, попытавшись добить, окончательно растоптать Московское царство, нарвался в следующем году на стойких его защитников, потерпел поражение у Молодей и бесславно откатился назад. Однако то, что удалось одному вождю орд, может повторить другой, пусть и не сразу.

В 1584—1586 годах удары с юга градом сыплются на страну. И война с бунтующей черемисой дает крымцам новую надежду на успех. Пока у русского царя руки связаны битвами в Поволжье, трудно ему выставить сильную оборонительную армию к Оке — главному рубежу российской обороны против Степи.

Борьба идет с переменным успехом.

Весной 1584 года крымские татары во главе с Арасланом-мурзой, сыном Дивея-мурзы, когда-то плененного русскими ратниками у Молодей, осуществляют глубокий прорыв. Они грабят можайские и вяземские места. Отряд думного дворянина М.А. Безнина громит татар на реке Высе и освобождает «полон». Ждали наступления самого крымского хана, и на Оке развернулась пятиполковая армия во главе с тем же князем Ф.М. Трубецким. Из Москвы были отправлены правительственные эмиссары — проверять боеготовность войск. Под Ряжск является татарское войско из-под Азова. В апреле 1585 года на Оку вновь отправилась русская пятиполковая армия, возглавленная князем Б.К. Черкасским, а также И.Д. Колодкой Плещеевым — против чаемого «крымского царя» и «ногайских мурз». В мае—июне 1585-го у Шацка действовали отряды ногайцев, против которых вышла русская рать во главе с лучшим нашим полководцем того времени — князем Дмитрием Ивановичем Хворостининым. Осенью того же года крымцы вновь угрожают Рязанщине. Несколько месяцев спустя против нового набега вывел три полка князь Андрей Иванович Шуйский. Весной 1586 года на Оке русскими силами опять командовал князь Б.К. Черкасский, с которым был также князь Ф.Н. Ноготков. После упорной борьбы, захватив около четырехсот бойцов противника в плен, русские воеводы князья М.Н. Одоевский и П.И. Буйносов, командовавшие тогда передовым полком и полком левой руки, вновь разбили татар.

Летом 1585 года московской дипломатии выпала колоссальная удача, способная сильно облегчить борьбу с Крымом. Оставалось лишь грамотно ею воспользоваться, что и проделали с блеском столичные государственные мужи.

Крымское ханство попало в полосу затяжной междоусобной борьбы. От рук собственной родни пал тамошний правитель Магмет-Гирей. Ханом стал Ислам-Гирей, его наследником — Алп-Гирей, а братья Ислама бежали к соседям. Один из них, Мурат, решил обратиться за покровительством к новому русскому царю. Он явился в Астрахань, оттуда во главе с многочисленной свитой направился в Москву и был принят Федором Ивановичем с распростертыми объятиями. Его, по словам летописи, «пожаловали великим жалованием». Лучшего подарка для страны, истекавшей кровью в борьбе со своим извечным неприятелем — крымцами — и придумать было невозможно! Турки, чьим вассалом являлось Крымское ханство, вскоре потребовали выдать беглеца с ханской кровью Гиреев, но в Кремле имели иные планы относительно судьбы этого человека. Тем более что его поддерживала часть крымских родичей, в том числе братья — Сеадат-Гирей и Сафа-Гирей, оказавшиеся в ногайских кочевьях. Москва взяла под свою державную руку одного из царевичей-Гиреев, вступила в союзнические отношения с другими, сея рознь в стане врагов. Теперь она могла надеяться даже на то, что при благоприятных обстоятельствах Крым окажется в вассальной зависимости от нее.