Дневник (1918-1919) - Евгений Харлампиевич Чикаленко
5 мая
Соц.-фед.-ты разрешили, чтобы их члены вошли в теперешний кабинет без всяких условий и ограничений, но уже поздно, так как все портфели уже розданы. Все теперь видят, что держава украинская гибнет, что она попала в руки русских кадетов-октябристов, которые ее тянут к «единой, неделимой России», но уже поздно ее спасать. Еще на второй день после выбора гетмана Саша Шульгин{173} прибежал к нам взволнованный с известием, что уже два украинца — Василенко и Леонтович, — согласились войти в кабинет, который формирует Н.Н.Устимович{174} по поручению гетмана. На это я ответил: «Таки нашлось хоть два разумных человека».
— А я, значит, дурак, потому что я отказался, — говорит Саша, — войти в кабинет своего дядюшки.
Я ответил на это, что считаю необходимым, чтобы украинцы заняли все места в кабинете, таким образом взяли бы дело в свои руки, а гетман остался бы президентом Республики. Но наши партии, как начали совещаться и торговаться, так и без них кабинет сформировался. Теперь они ищут виновных в гибели украинской державы. Теперь и все социалисты пришли к тому убеждению, что украинскую державу погубили соц.-революционеры с Грушевским во главе, приняв закон о социализации.
— Но почему же вы, эсдеки, — говорю Винниченко, — голосовали за социализацию, а не вышли демонстративно?
— Меня, — говорит он, — тогда уже не было, а фракция наша совершила ошибку, обсуждая этот вопрос уже под обстрелом Киева большевиками, рассчитывая этим привлечь на свою сторону крестьянство.
— Хорошо, — говорю. — Я полностью оправдываю политику Ц. Рады. Перед большевистским нападением она вынуждена была делать все, чтобы не потерять свой авторитет, а вернувшись из Житомира, чтобы спасти державу, надо было немедленно издать универсал следующего содержания: Ц. Рада до сих пор опиралась на сельскую бедноту и городской пролетариат, и о них только и заботилась, но они не только не защищали Ц. Раду, а еще и помогали большевикам в борьбе с ней, потому Ц. Рада решила отменить земельный закон, отказаться от социализации и опереться на среднего землевладельца, который имеет от 10 до 150 десятин земли и издала бы соответствующий закон о выкупе латифундий. Тогда у крупных землевладельцев не было бы поддержки зажиточных крестьян, и они не смогли бы устроить тот переворот, который устроили сейчас, опершись на немецкую силу.
6 мая
Масса слухов ходит по Киеву самого разнообразного содержания. Говорят, что кадеты разорвали отношения с англо-французами, потому что те уже поддерживают русских большевиков и вошли в контакт с немцами, чтобы те объединили вновь Россию хотя бы и с гогенцоллерновским императором во главе. Говорят, что финансово-торгово-промышленная партия в Германии не против, потому что ей так удобнее обоих использовать, и будет гарантия, что не пропадут деньги, вложенные в росс. бумаги, а военная партия заботится о создании украинской державы, чтобы не возродилась на страх Германии вновь большая, сильная Россия. Говорят, что кадеты вошли в гетманское правительство с намерением отсюда начать собирание России. И действительно, Василенко, приехав в октябре прошлого года из Петрограда, говорил, что теперь Россию может собрать только юг, потому что север т.е. Великороссия, совсем развалился, деморализовался. Злые языки говорят, что Василенко пошел в гетманский кабинет, потому что очень хотел быть министром, но возможно, что он тоже взялся за формирование кабинета как раз с надеждой восстановить «единую неделимую Россию», потому что он всегда был федералистом русской ориентации и сознательным противником независимой Украины, потому что по его мнению Украина не удержится суверенной между такими соседями, как Великороссия и Польша и будет захвачена той или другой, или обеими. По поведению немцев непонятно, чего они на самом деле добиваются — то ли единой России, то ли разбитой на небольшие государства. Я ни разу ни от кого не слышал, чтобы немцы говорили о «единой России», а о воссоздании Украины говорят очень много немцев значительного положения. Но они не хотят социалистической Украины, поэтому и сбросили эсеровское правительство и поставили буржуазное, а поскольку свидомой украинской буржуазии нет, так они составили кабинет из людей, которые называют себя украинцами, потому что Василенко, Лизогуб{175}, Чубинский{176}, Соколовский{177}, Гижицкий{178}, Кияницин{179} называют себя украинцами, но русской федералистской ориентации, хотя они такие украинцы, что и украинского языка не знают.
7 мая
Вчера на «понедельнике» у меня был С.П.Шелухин{180}, бывший министр в кабинете Голубовича. Много интересного рассказал он о том кабинете. Оказалось, что у.с.д. (украинский социал-демократ) Ткаченко, министр внутренних дел, организовал охранку, набрав служащих из бывшего царского «охранного отделения»; что эта охранка с непонятной целью похитила Доброго и перевезла его в Харьков; что условия мира с Великороссией Грушевский с эсерами и эсдеками выработали втайне от эсефов и ни Шелухин, ни Прокопович, ни Чоповский{181} так и не видели тех условий, а тем временем делегация уже выехала в Курск. Возможно, отсюда и пошли слухи о том, что Грушевский хочет войти в соглашение с Лениным, чтобы изгнать немцев. Эсефы, возмущенные таким поведением, и решили выйти из кабинета, как раз накануне переворота. Шелухин говорит, что он решительно стоял на том, что надо эсефам войти в кабинет Скоропадского. Он говорил, что если ступица не наша, то надо хоть вставить свои спицы, тогда колесо будет наше, что «не надо бояться запачкаться, когда мать тонет в луже», но социалисты-федералисты все-таки не позволили своим членам войти в гетманское правительство, а теперь уже раскаиваются и всем членам своей партии разрешают войти в кабинет, но там уже все места заняты. Вообще, наши эсефы, как и русские кадеты, это самая слепая партия. Она из Демократически-Радикальной{182} перекрасилась в революционный защитный цвет и не хочет считать себя буржуазной, а хочет быть социалистической, вот это и меня от нее отвернуло, а в Д.-Р. я был со дня ее начала. Потом пришел Д.И. Дорошенко и рассказал, что он, будучи давно знаком со Скоропадским, в тот день был приглашен на завтрак к гетману. Скоропадский сожалел, что Дорошенко
