Алтарь Отечества. Альманах. Том 3 - Альманах Российский колокол
Испуганный, скулил…
Конечно, презирал я
Полицаев,
Тюленина – почти
Боготворил.
Всё выглядит иначе
На экране…
Во мне мир рушился,
Как будто в страшном сне.
И лишь слова и руки
Моей мамы
Вернули чудом
Снова детство мне.
Осень 1943 года
Подзабытое слово «линейка» —
Чудный транспорт: простой, гужевой.
Пассажиры на гладкой скамейке
Восседали друг к дружке спиной.
На линейке, конечно же, тесно,
Но зато в непогоду теплей,
И удобно рассматривать местность,
А не только хвосты лошадей…
Снаряженьем надёжным владея
(Сапоги… Длинный плащ, капюшон),
Объезжал на линейке Фадеев
Краснодонский разбитый район.
Лучезарный, общительный, крепкий,
Белорозовый и молодой —
Мужики – те хватались за кепки,
Бабы – кланялись, чувствуя: «Свой!».
Жили в том городке не халдеи,
А степенный шахтёрский народ.
Говорили: "Приехал Фадеев.
Он опишет. И он – не соврёт!.."
В «Клубе Ленина» – встречи, концерты…
Пацаны (что проходит без них?!)…
Москвичи – те нарядно одеты,
Мы – в ужасных "обновах" своих.
Всё давно на харчи променяли —
Из немецких шинелишек – клёш.
Нам подарки Москва присылала,
Да на всю детвору – где возьмёшь?!
2010
В дни съёмок фильма "Молодая гвардия" 1947 год
Неспешный ласковый закат,
Дымочек каменноугольный…
Пол сотни лет тому назад —
На поле матч футбольный.
Две сборные: от москвичей
И от мальчишек здешних.
Нет лавок, судей и речей,
И формы нет, конечно.
Каков накал, каков азарт!
Болеющие на поленьях.
Вот угловой пробил казак —
Мяч… у Ульяны на коленях.
Как коршун, мигом подлетел
Мальчишка рослый горбоносый
И… загляделся вдруг, пострел,
На чёрные, как уголь, косы.
И молвила примерно так
Задорная Ульяна:
"Иди, играй, донской казак,
Тебе заглядываться рано".
Побед и счастья пожелав
Смущённому герою,
Встаёт и, юбку подобрав,
Мяч выбивает в поле…
В Донбассе долго гаснет солнце…
А победили краснодонцы.
Тот счёт я позабыл, признаться,
Да разве в этом дело, братцы!
1997
На Троицу 1946 года
Монашенки в светлых нарядах —
У каждой – берёзки росток —
От наших назойливых взглядов
Краснели, как маков цветок.
Взлелеяны школой родною,
Мы строго смотрели на них:
Искали в их ликах святое,
А видели – девок простых.
В те годы, что знали о Боге?!
Но всё же сильней и сильней
В сердца проникала тревога,
Как холод погостных камней.
Казалось, всё просто и ясно:
Вот – солнце, земля, небосвод…
Но помнились взрывы фугасных,
Война, оккупация, фронт,
Подвала бетонная чаша,
Икона и крест, и свеча.
Молитва нескладная наша
Была, как слеза, горяча.
Казалось – от этой молитвы
Уходит панический страх,
И меньше на фронте убитых,
Отцы побеждают в боях…
Монашенки юные в храме
С берёзками тонкими в ряд…
С тех пор на меня временами
С укором их очи глядят.
1945 год
Парни, воевавшие чуть-чуть,
Нам травили о своих победах,
Улыбались молчаливо деды,
Мы, мальчишки, не могли уснуть.
Были увлекательны и ярки
Эти их истории и драмы
О полячках милых и мадьярках,
О пленённых их любовью дамах
(Кое-что из тех лихих романов
Встретил я потом у Мопассана).
Несмотря на возраст, понимали,
Что они нам вдохновенно врали…
Как же мы завидовали им!
В форме новой, сильным, молодым.
1946 год
Путешествовал в Азии Обручев,[11]
Проверяя: жива ли Земля?..
Мы – гоняли по улицам обручи.[12]
Как звенели они на камнях!
Зря в ту пору на них не смотрели,
Как на ценный спортивный снаряд.
Ах, как долго их помнят колени,
Получая отличный заряд!
От полуторки старой иль «Форда»
Обод – очень полезный предмет;
Мы гоняли их важно и гордо,
Нам старушки вздыхали вослед.
Нет, не просто колёса катали
Безнадзорные дети войны —
Эти обручи нас закаляли,
Дух и мощь укрепляя страны.
Вечер после войны
А помнишь, на арбе с травою,
Как на стогу,
Сидели тихо мы с тобою
На берегу.
Гнусавил шмель и цвёл шиповник
Над головой.
Куда-то даму вёл полковник
Молодой.
И новенькие, как игрушки,
Храня покой,
Зелёные стояли пушки
Там, за рекой.
И, затихая у вокзала,
И точно в срок,
Составы шли, гремя, на запад
Иль на восток.
Цветы в ладонях ты держала
И колоски.
Волна от катера бежала
На пески.
Лениво лаяли собаки
Вдалеке.
Мерцал звездой зелёной бакен
На реке.
Спешили сумерки с Заречья,
С той стороны…
Таким запомнился мне вечер
После войны.
Наш сосед
Лето – радость! Лето – воля!!
Мама, сжалясь, наконец,
Отпустила к дяде Коле,
К дяде Коле – на Донец!
Наш сосед немножко странный:
С мая и до белых мух
Проживает постоянно
В шалаше на берегу.
