Алтарь Отечества. Альманах. Том 3 - Альманах Российский колокол
Война лишила меня отца и оставила неизгладимый след в моей памяти (безнадзорное военное детство: мама, учительница, работала в две смены).
В 1952 году с серебряной медалью я окончил Краснодонскую среднюю школу № 6 (где преподавали, в том числе украинский язык и литературу). Школьную учёбу в те годы хорошо дополняли многочисленные и разнообразные бесплатные кружки и секции.
После года учёбы в Новочеркасском Политехническом Институте в 1953 году я поступил на физический факультет МГУ. Жизнь на Ленинских горах в ту пору можно было сравнить лишь с волшебной сказкой.
После окончания МГУ в 1959 году и по сей день, я работаю в ЦАГИ в городе Жуковском в области экспериментальной аэродинамики разреженных газов (в настоящее время – в должности ведущего научного сотрудника).
С 1970 года – кандидат физико-математических наук. Награждён знаком «Изобретатель СССР», аттестован в качестве поверителя средств измерения давления и вакуума.
У меня есть сын, дочь, внук, две внучки и правнук. Увлекался в разное время шахматами, плаванием; люблю путешествовать и работать на участке.
Особое, поэтическое восприятие действительности сохранил с детских лет. Публиковать свои стихи начал поздно. Первый сборник «Ковыль на ветру» (стихи и миниатюры) датирован 2002 годом, второй – «Мой сердолик» (крымская тетрадь) – 2006 годом. В 2007 году появилась книга «Ковыль на ветру» (стихи). Печатался в ряде газет, в альманахе «Жуковский Парнас» № 1 и № 2, 2010 г., а также в альманахе «Золотая строфа» № 5, 2010 г.
«Это было в Краснодоне…»
Июль 1942 года
С неделю затишье стояло:
В кольцо угодил городок.
Внезапно земля задрожала:
Фашисты пошли на восток.
Машины их в облаке пыли,
Телеги на мягком ходу;
Гремящие танки дымили,
Несли в наши земли беду.
С надсадным прерывистым свистом
Пронзали "кресты" облака…
О, как ликовали фашисты:
Ну, как же – победа близка!
Звучали губные гармошки.
И смех перекашивал рот…
Три дня краснодонской дорожкой
Шагал разноликий народ.
А сколько дорог таких рядом!
Какая несметная рать!..
Как трудно. Как трудно! Но надо
Незваных "гостей" изгонять.
2010
Зима 1942–1943 гг.
Восточный фронт,
Донские степи,
Траншей заснеженные цепи,
В них итальянцы на войне
Мечтают о спагетти и вине,
О тёплом доме, только не о женщине:
Мороз и голод,
На руках и на лице,
Как патина, чернеют трещины.
Спагетти бы, вина иль пиццы —
Тогда бы можно и взбодриться.
Бросает апгтрёкё[9] с неба —
Нет, не консервы с хлебом —
Пакет с конвертами.
От этого ещё больней ефрейтору.
Гремит в морозной дымке панцер [10]
Тревожно замирает сердце,
Курок нажать не в силах пальцы,
И никуда с земли не деться…
Коль уцелеть поможет Бог —
Накажет детям,
Чтоб не ходили на восток
Войной
В донские степи…
Хозяйки здешние припоминали:
летом,
Шагая на восток, в отличие от прочих,
Они, потупив взгляд, просили млеко,
И отказать им не хватало мочи.
Они не грабили базы и огороды,
В них спеси не было в ненужном им походе.
Шахта № 5, февраль 1943 года
Не смолкают боёв отголоски…
У стены на снегу – скорбный ряд:
Комсомольцы, едва ль не подростки,
Обращённые к небу, лежат.
Мамы их молодые – в сединах,
Их глаза – как отчаянья крик.
Будь я в праве, то всех до едина
Их причислил бы к лику святых…
Их шахтёры проносят, как мощи,
Поднимая на свет из земли.
С каждой новою жертвою – громче
Стон и плач матерей и родни.
Здесь, наверно, пол го рода в чёрном.
Чёрный цвет – цвет беды и молитв.
Снег на солнце в глазах воспалённых —
На блестящий похож антрацит.
Террикон величав и спокоен —
Очевидец тех грозных годин.
Он, конечно же, помнит героев.
Он в бессмертие их проводил.
2010
Расстрел предателей. 19 сентября 1943 года
Их было трое
У стены кирпичной,
Стоявшей на пригорке
Бани городской.
Был этот день
По существу – обычным,
Для них – последним
На земле родной.
Земля песком
Присыпана под ними,
Как здесь по праздникам
Дорожки возле хат.
Штакетником —
Дощечками простыми —
У той стены
Был выгорожен ад.
Повязаны их руки
За спиною.
О, как ужасен вид
Дрожащих этих тел!
Старик высокий
Страшен худобою,
А лица всех троих —
Белы, как мел.
В том городе
Всё знают друг о друге
Там жизнь суровая —
Вся на виду она.
Неверный шаг —
И не уйти из круга:
Всему даст цену
Страшная война!..
Большой «ЗИС-5»
С раскрытыми бортами,
На нём – казённый стол
И скатерть, словно кровь.
Да судьи,
Чьи погоны с галунами
Для жителей в ту пору
Были в новь.
Конвойных трое —
Бравые солдаты.
Но только почему
В глазах таится страх?
В руках у них —
Простые автоматы,
Повязки красные
На рукавах.
Один из судей
Приговор короткий
В хрипящий чёрный рупор
Громко прокричал.
А эхо повторило,
Только робко —
Треск выстрелов
Команду заглушал.
Взлетели птицы —
Небо стало тёмным,
Бежали бабы, причитая,
Кто-то выл:
Увидеть казнь —
Душе урон огромный!
До сей поры
Ту боль я не забыл!..
Как дома оказался —
Я не знаю.
В
