Татьяна Алексеева-Бескина - Правда фронтового разведчика

Десять дней проскочили, как десять часов. Билетов обратно — нет. Но отец соученицы — начальник Ленинградского вокзала — пришел сам и принес, как бог с небес, бронь Игорю из своего резерва — в СВ до Бологого. Такой роскоши Игорь и не припомнит, правда, ездил один раз до войны с отцом куда-то в международном вагоне, так это давно, в детстве, а тут спальный вагон, СВ.

Попутчик в купе — подполковник медицинской службы, с лейтенантом разговорился запросто. Начали вспоминать мирную Москву. Оказалось, что Игорь с приятелями в восьмом-девятом классе бегали в Комакадемию на лекции по этике, философии. Лектор — профессор Колбановский сидел теперь против него. Более того, профессор вспомнил настырного мальчика в очках, задававшего каверзные вопросы, ставившие его в тупик. Сейчас профессор — начальник ФЭПа — фронтового эвакопункта Северо-Западного фронта. Прощались в Бологом дружески. И тут начальник ФЭПа пожелал Игорю попасть к нему! Сначала Игорь обалдел, но вскоре понял: раз в ФЭП — значит, живой, только раненый!

Встреча в поезде на Новый сорок четвертый год имела и продолжение…

Фронт на месте не стоит

Новогодняя Москва, тихие арбатские переулки, друзья — все осталось позади. Сказочно счастливые дни после года фронта пролетели. Игорь вспомнил, что в тягучие зимние вечера на передовой в землянке было такое развлечение, особенно если собиралось несколько москвичей — прогулки по знакомым улицам. Вспоминали, где что Расположено, где что было, что продавалось…Там — магазин канцтоваров, а за ним — книжный, а там — кондитерская, рядом в ларьке всегда продавались леденцовые петушки на палочке и маковки — этакие конфеты из мака, до войны, конечно. Сидели и вспоминали мальчишки, не догулявшие юность, не доигравшие детства…

От Бологого на попутных, перекладных, где да как добрался до своих под Старую Руссу. За прошедшие две недели многое изменилось: дивизию перебросили под Холм, южнее.

Марш для полка был исключительно сложным: ударили крепчайшие морозы с вьюгами, метелями. Деревни по маршруту были сожжены и разграблены, торчали лишь трубы да кое-где уцелевшие сараюшки, обогреться было негде. У многих солдат началась «куриная слепота» — ближе к сумеркам они теряли ориентировку, отбивались от строя, приходилось собирать отставших, заблудившихся. Спали по 2–3 часа в сутки, согреваясь у нечастых костров. И так 120 километров по рокадной дороге восточнее реки Ловати пешим строем.

Лейтенант отстал от своей дивизии, заканчивалась переброска тылов, последние автомашины вывозили остатки тылового скарба. Пристроился на какой-то машине сверху, на ящиках. Одежонка, обувка для такой январской езды не очень подходящая, скорее московская, парадная — сапожки и прочее… Промерз знатно, но не простудился. Вообще как-то получалось, что, несмотря на мороз, ночевки в снегу, мокрые ноги, в болотах — ни разу не простужался на фронте, а как иногда мечталось — заболеть, попасть на нормальную постель с бельем, отоспаться. А что там, под Холмом? И об этом разговор особый.

Холм был захвачен немцами еще в августе сорок первого, и с зимы сорок второго за него шли непрерывные упорные бои, немцы сражались за город неспроста. На четырех точках: Ленинград — Новгород — Старая Русса — Холм держался значительный участок фронта — несколько сотен километров. Под Холмом был большой аэродром.

Стратегическое значение города было исключительно существенным и не только потому, что после разгрома немцев под Москвой они закрепились там ближе всего к столице. К лету 42-го, наконец, сформировалась линия фронта, был образован Северо-Западный фронт. Это произошло после того, как 26-я дивизия, в состав которой входил Новгородский 312-й полк и куда сейчас стремился добраться Игорь, отстояла Валдай, с боями вышла к Старой Руссе. Жесткая позиционная оборона с обеих сторон приняла изматывающий характер. В 1942 году нашими была предпринята наступательная операция, и в районе Демянска, как сообщали тогдашние СМИ, была окружена 16-я армия немцев. Это было первое окружение нашими войсками вражеской группировки. На деле была окружена не армия, а несколько ее соединений, а главное, окружение не было полным: оставался знаменитый, проклятый всеми Рамушевский коридор. Весь 42-й и начало 43-го года мы не могли преодолеть пространство в 12 км длиной и 4–6 км шириной. По этому коридору немцы снабжали свои части всем необходимым. А уж сколько полегло в тех лесах наших! Потери были огромны!

С наших рубежей на реке Редья хорошо просматривалась и простреливалась Старая Русса, что исключало возможность использования немцами существовавшего там аэродрома. Это и придало особую роль аэродрому около Холма. Не менее существенным была и дорога, подходившая к Холму с запада, по ней шло подкрепление к Демянской группировке. Стратегическое положение Холма, мощные оборонительные сооружения, возведенные немцами, позволили Гитлеру назвать город Холм крепостью.

А предшествовали всему этому такие события.

В январе 1942 года началась Торопецко-Холмекая операция советских войск с задачей разгромить Осташковскую группировку противника и содействовать поражению немецко-фашистской группировки армий «Центр» в Ржевско-Вяземской операции. К 19 января немецкий гарнизон Холма был полностью окружен, но фашисты начали превращать по приказу Гитлера Холм в город-крепость. Все попытки наших войск овладеть городом заканчивались неудачами, и не столько из-за мощи немецкой обороны, сколько в силу особого местоположения города: лесисто-болотистая местность, отсутствие дорог с востока и юго-востока не позволяли нашим доставить в этот район необходимое оружие и боеприпасы. Приходилось бросать в бой даже легковооруженные бригады морской пехоты. Дальнейшее развитие событий — окружение части 16-й армии противника под Демянском, изменившаяся обстановка на всем фронте от Ленинграда. Новгорода до Старой Руссы, Холма превратили последний в важнейший стратегический опорный пункт. Гитлер потребовал от гарнизона Холма проявить такую же стойкость и мужество в обороне, какую проявляли русские в Сталинграде. Вот тогда-то и был им учрежден специальный знак отличия, один из нескольких за всю войну, касавшихся боев за определенную географическую точку, за оборону Холма в том числе. «В честь длительной героической обороны города против превосходящих сил врага» — как значилось в документах.

«Я с глубокой благодарностью наблюдаю за вашей героической борьбой за Холм. — обращался Гитлер к осажденным. — Ваша мужественная защита города укрепляет ключевой пункт успешной операции, которая имеет большое значение»…