Чернов - Лев Иванович Гумилевский
Последовавшие одно за другим заключения столь авторитетных комиссий открыли широкий путь для практического решения всех предложений Чернова.
Метод обработки стали, разработанный Черновым, пригодился не только для орудий. Им воспользовались для производства болванок нового огнестрельного оружия — русской трехлинейной винтовки Мосина и пулемета «максима».
На Ижевском сталелитейном заводе ученики Дмитрия Константиновича Друбницкий Александр и Эдуард Гермониус создали установку для закаливания трехлинейных стволов. Стволы выдерживали давление до трех с половиной тысяч атмосфер. Благодаря строгому соблюдению установленных Черновым правил закалки ижевская ствольная сталь выдерживала усиленное давление до четырех с половиной тысяч атмосфер. На Ижевском заводе случаев разрыва стволов не знали.
Чернов возвратил сталелитейному делу доверие потребителей. На Обуховский завод шли и шли предложения, требования, заказы. Железнодорожному транспорту нужны были вагонные оси, колеса, бандажи. Сталь для них теперь тоже производили по методу Чернова. Кораблестроители требовали стальные листы и броневые плиты.
Главное управление кораблестроения морского ведомства, вооружавшее новые корабли стальными пушками для нападения и стальной броней для защиты, избрало Чернова своим почетным сотрудником.
1874 год начался для Чернова удачно. Новые перспективы открывало назначение молодого инженера помощником начальника Обуховского завода по металлургии. Еще большим событием было рождение сына. Радовался Дмитрий Константинович первенцу, счастлива была Александра Николаевна, подарив мужу наследника. Именинником чувствовал себя Алексей Романович Шуляченко, которого Чернов просил быть крестным отцом мальчика.
На семейном совете дружно, без споров решили назвать сына Дмитрием. Чернов уже мечтал, как передаст свое любимое дело — российскую металлургию в руки Дмитрия-второго.
Александра Николаевна понимала, что появление мальчика и связанные с ним хлопоты мешают мужу сосредоточенно заниматься дома. Одну из комнат, самую теплую и светлую, пришлось сделать детской. В доме появился новый человек — няня. Говорили и о том, что скоро придется приглашать бонну. Владея несколькими иностранными языками, Черновы не представляли себе образования детей без знания хотя бы немецкого и французского.
— Надо бы сменить квартиру, — как-то предложила мужу Александра Николаевна.
— Я и сам думаю об этом. Если будем жить ближе к месту моей службы, у меня будет время на все.
Александра Николаевна улыбнулась. Дмитрий Константинович вставал обычно в семь, когда в доме еще все спали. А ложился в одиннадцать ночи. Не терпел пустых разговоров, случайных гостей, пришедших не ко времени, небрежно сделанную работу, которую приходилось переделывать. Это позволяло ему успевать сделать многое — он много читал, играл на скрипке, устраивал домашние концерты, сам ухаживал за цветами, подолгу засиживался в кабинете за чертежами или докладом, научной статьей.
Вскоре попалась приличная квартира на Бертовской улице, и Черновы переехали. Жизнь опять потекла тихо, размеренно, дружно.
Сто лет назад женщины редко вмешивались в служебные дела мужа. Обычно они довольствовались его участием в жизни семьи. Вероятно, Александра Николаевна была исключением из общего правила. Еще в самом начале совместной жизни, провожая мужа на службу, она спросила, чем или как она может помогать ему в его делах.
Разговор происходил в его кабинете. Растрепанные листы рукописей на столе, заготовки дек для виолончели на верстаке, весы и странный прибор на окне — валик с лопастями, похожими на крылышки, — все было ново для нее, все интересовало молодую женщину.
Дмитрий Константинович не вдруг ответил.
— А хозяйство? — напомнил он.
— А мы не обидим мамашу, если лишим ее старшинства в хозяйстве?
Дмитрий Константинович достал откуда-то из недр огромного письменного стола пачку тоненьких типографских тетрадок с зелеными кромками на корешках и положил перед женой.
— Да, мне нужна помощь, — сознался он, снимая с пачки тонкую упаковочную бечевку, — вот это оттиски моего доклада, давно пора сообщить его в специальные журналы Лондона, Парижа, Нью-Йорка. Разыщи адреса, узнай на почте, как их посылать. Сочини письма от моего имени! Сделаешь большое дело!
— С удовольствием! — розовея от смущения, отвечала она.
Вручая Александре Николаевне оттиски своего доклада, Дмитрий Константинович вспомнил о находке кристалликов неизвестного вещества со свойствами алмаза. За прошедшие годы, несмотря на неоднократные приглашения, никто из русских технологов и физиков не заинтересовался открытием Чернова. И Дмитрий Константинович решил сообщить о нем в виде специального приложения к докладу.
Переписывая приготовленный мужем текст, копируя сделанные им зарисовки загадочных шестиугольничков, Александра Николаевна и подумать не могла, какую роль сыграла она сама в этом решении Дмитрия Константиновича. Он не упоминал в тексте о своих предположениях. Он только описывал сделанные им наблюдения и предлагал желающему собранный им материал.
Александра Николаевна полюбопытствовала, почему он сам не берется за исследование, а отдает свое открытие в чужие руки.
— Оно не стоит того времени и труда, которого требует, — отвечал он, вспоминая истинную причину решения. — У нас с тобой много более важных дел!
Дмитрий Константинович не обратил внимания на то, что невольно соединил себя с женою в творческом деле, но она с гордостью и благодарностью запомнила сказанное мужем.
Вот так с того дня, по свидетельству младшей дочери, Александра Нпколаевна и стала мужу «настоящим другом и товарищем».
Дмитрий Константинович не любил, когда в его кабинете что-то переставляли или перекладывали с места на место. И потому разрешал уборку у себя не иначе как в своем присутствии. Александру Николаевну не раздражал упорядоченный беспорядок в комнате мужа. Она знала, что кабинет Дмитрия Константиновича является для него продолжением заводской лаборатории. Какая бы идея ни пришла Чернову, он стремился ее проверить, если к тому была возможность, на практике. Дома своими руками строил приборы, модели, ставил опыты, на службе проверял все еще и еще раз, усложняя обстановку эксперимента, добиваясь наиболее практического решения занимавшего его вопроса.
— Если я сам не найду практического применения добытых мною теоретических знаний, я не буду уверен, что дело доведено до конца, — говорил он жене и коллегам.
Колокольцов предупредил своего помощника по металлургии, что завод не может безотказно тратить деньги на все новые и новые эксперименты и исследования.
— Завод существует не для науки! — сказал он.
— А без науки нет и завода! — ответил Дмитрий Константинович.
Это было не первое столкновение во мнениях ученого инженера с хозяином завода, но на этот раз оно напомнило генералу, сколь многим обязан был завод пауке в лице Чернова.
Генерал Колокольцов внимательно следил за экспериментальной работой приглашенного им молодого инженера и очень рано понял все значение его выводов и предложений. Предчувствуя поток новых заказов, необходимость обеспечить завод металлом для выполнения ожидаемых заказов, Колокольцов начал строительство бессемеровской мастерской.
Генерал отдавал себе
