Бухта половины Луны - Евгений Иванов
Покинув скорбный мир, одолеваемый тревожными мыслями, борясь со сном, я катил по ночным лесам в сторону Таллахасси. И вдруг на дорогу в свет огней выскочил олень!
Засвистев тормозами, малышка «Тутси» сделала дугу и выскочила на встречную полосу, едва не воткнувшись в застывшую от неожиданности фигуру, увенчанную витиеватыми рогами. На пол повалился навигатор, посыпались мелкие предметы. В лучах фар блестели зрачки оленя. Он широко раздувал ноздри.
Выйдя из ступора и махнув ветвистыми кривулями, он в два прыжка исчез в темноте. «Ветви Оленя!» – вздрогнув, услышал я скрипучий голос Эсмеральды.
Вдалеке показались огни встречного дальнобойщика, раздался резкий гудок. Я вернулся со встречной полосы на свою и медленно поехал под слепящие огни ему навстречу.
Глава 17. Таллахасси – Пенсакола
– Ещё по рюмочке! – раздался над ухом оглушительный крик.
Истошно хрипели колонки. Я с трудом оторвал от стола голову.
Она трещала, словно лежала всё это время под прессом.
Покачиваясь на скамье и сощуриваясь, я старался сфокусироваться. В тумане световых пятен маячили фигуры, гремела музыка, какой-то мужик орал мне в ухо.
Вокруг царил жуткий бедлам. Звенели бутылки. Бурлила шумная потасовка в углу. Напротив меня истерически хохотала круглолицая девица. На сцене лупили барабаны. Били по ушам тарелки. Писклявый кларнет выпиливал соло. Разнузданно и громогласно рубил раздолбайский джаз.
Я отрубился, должно быть, всего на пять минут. И если пять минут назад я был просто пьян в стельку, то теперь сознание уже придавил тяжёлый бодун. Лобные доли болезненно вибрировали. Сухой рот слипся. Разжав губы, я вдохнул кислые запахи пивных испарений. Снял с коленки лист салата, покрытый желтоватыми пятнами майонеза, и попытался вспомнить, где нахожусь и как сюда попал. А ведь день начинался довольно неплохо.
Я проснулся утром на парковке для дальнобойщиков в десяти милях от Таллахасси. Сквозь сон я почувствовал, как кто-то крепко сжимает мою левую руку. Это была моя правая рука.
Очевидно, я перестал чувствовать левую руку. Я ощущал её рецепторами правой. Это вносило некоторую неразбериху. Ещё не открыв глаза, я стал путать руки, данные в ощущениях. Я попытался пошевелить левой рукой, но пошевелилась правая. Удивившись, я приподнял голову и посмотрел на руки.
Голова под утро слегка свешивалась с лежащих ничком задних кресел и потому немного шумела от прилива крови. Внезапно левую руку стали пронзать мириады швейных иголок. К ней стала возвращаться жизнь. Рождение сопровождалось муками, как и полагается. Наконец, я получил свою руку обратно, дотянулся до воды и сделал глоток из бутылки.
На заправке шумно гоготали дальнобойщики. Хлопали двери огромных трейлеров. Малышка «Тутси», словно болонка в клетке со львами, скромно ютилась, прижатая огромными тушами на краю загона.
Сначала одна исполинская громадина, стоявшая по соседству, чихнула трубой и затарахтела. Затем другая, плюнув сизым дымком, утробно заурчала. Взревели остальные, и, выстраиваясь в очередь, стадо хромированных бизонов потянулось на водопой.
Свесив ноги с края открытого багажника, я сонно наблюдал за пиршеством дизельных хищников, чистил зубы и полоскал рот, сплёвывая на траву.
Залившись, прайд по одному потянулся к выезду на трассу и, взяв курс на запад, покатил, растянувшись колонной. На часах было семь утра. Закрыв багажник, я последовал за ними.
Через десять минут на горизонте вырос частокол даунтауна. В центре возле белоснежного Капитолия на газонах вдоль дороги кучковались активисты с красно-синими плакатами: «Голосуй за Стива Грина!». В столице штата шла активная предвыборная гонка. Выборы представителей штата в конгресс должны были состояться через неделю. Демократы заняли все тротуары и, вздымая транспаранты со звёздами и ослами, приветствовали каждую проезжавшую мимо перекрёстка машину. Сторонники Грина опускали стёкла и сигналили в ответ.
Припарковавшись напротив сборища, я толкнул стеклянную дверь соседнего кафе.
Посетителей было уже довольно много. Государственные служащие из правительственных зданий в центре и менеджеры ближайших офисов заправлялись завтраками перед началом трудового дня. Стоял ровный гул. Телек подкидывал свежие темы в утреннем выпуске: «Рейтинги непредсказуемо скачут! Блумберг прогнозирует схватку! Скандал в мэрии замять не удастся! В НАСА заявили, что объекты в созвездии Тельца, возможно, являются всего лишь оптической иллюзией, созданной гравитационным линзированием. Однако независимые эксперты полагают, что НАСА утаивает информацию. Скорость движения неопознанных объектов по оценкам наблюдателей составляет…».
Пустых столиков почти не осталось. Лавируя, я доплыл до широкого окна и плюхнулся на свободное место к клерку в белой рубашке. Официантка принесла простецкое меню. За соседним столом молодой парень в зелёной бейсболке поглощал омлет с беконом. Напротив него потягивал сок сухопарый морщинистый дед в ковбойской шляпе. За стеклом на лужайке активисты трясли плакатами и беззвучно скандировали.
– Я слышал, неплохой парень этот Стив, – обратился к деду молодой, глянув на митинг на улице.
– В гробу я видал грёбаного Стива и всю эту ораву, – мрачно отозвался дед, открывая соус. – Проклятые крикуны довели страну до кризиса.
– Преступность растёт, – согласился молодой, уплетая омлет. – Вы слыхали? Говорят, в округе появился «вежливый грабитель»! Заходит в маске в магазин, достаёт пистолет и с тысячей извинений просит открыть кассу. «Не будете ли вы так любезны…». Пока продавец выгребает наличные, жалуется ему, что всё дорожает, работы нет, а семью кормить нужно!
– Проклятье! Если у меня нет работы, я иду её искать, а не беру в руки пушку! – заметил клерк.
Мне принесли заказ. Я попытался укусить гигантский сэндвич с индейкой.
– А что вы хотели? – отозвался дед. – Демократы у власти! Сначала эти ослы-горлопаны грабят, повышая налоги. Потом дай им денег на продолжение войны, которую они клялись закончить. Дай им на социальные эксперименты. Налог на налог. Комиссию за перечисление комиссии. И когда ты остаёшься без штанов, они отдают всё это Голдман Саксу и Джиппи Моргану, чтобы вытащить их зады из долговой ямы! Конечно, парень берёт пушку и пытается добыть себе на кусок хлеба. И у него, по крайней мере, есть чёртовы манеры! Если бы магазин грабили чёрные – наделали бы они дырок в продавце, будьте уверены.
– Эй! Это расизм, милейший, полегче! – клерк встрепенулся.
Из-под белой рубашки у него выглядывал ворот белой майки.
Повисла напряжённая пауза. Я огляделся – чёрных в кафе не было.
– Я слышал, на той неделе на окраине двое грабили ювелирный магазин, – прервал паузу молодой. – Ювелир стал открывать под дулом пистолета сейф. А в сейфе лежал автоматический кольт. Одного он пристрелил, второго ранил. Отважно, да?
– Старый добрый Юг! – удовлетворённо кивнул дед. – И эти голодранцы всё ещё хотят отменить Вторую поправку!
– Вторая поправка дала право на оружие ополченцам для защиты страны в борьбе за независимость, – парировал белорубашечник. – Теперь она, конечно же, должна быть отменена. Хватит с нас убийств в этой стране.
Дед отмахнулся и стал лить в кофе молоко из кувшинчика.
Клерк достал из кармана брюк портмоне, вытащил двадцатку, и, расправив её на столе, ткнул пальцем в мёртвого президента на бумажке:
– Эндрю Джексон, основатель демократической партии, думаю, со мной бы согласился! – он встал и направился к выходу.
С купюры на нас укоризненно смотрел худолицый седой джентльмен с широкими волнистыми вихрами.
Разгорячённый дед достал пятёрку и хлопнул её на стол:
– Спросите лучше мистера Линкольна! – заорал он вслед. – Я посмотрю на всех вас, когда сюда заявятся чёртовы инопланетяне с пулемётами!
Они с молодым поднялись и отправились в другие двери. С купюры, хитро прищурившись, глядел им вослед первый президент-республиканец с окладистой бородкой.
Я прикончил сэндвич, запил «Колой» и, порывшись по карманам, выудил доллар. На меня взирал сам отец-основатель североамериканского государства. Его голову
