Виктор Меркушев - Забытые тексты, забытые имена. Выпуск 2. Литераторы – адресаты пушкинских эпиграмм

П. П. Свиньин. Автор портрета неизвестен

Пушкин и Свиньин не только были хорошо знакомы, но и тесно общались. В пушкинской сказке «Маленький лжец» был мальчик Павлуша – литературное воплощение реального Павла Петровича: «Павлуша был опрятный, добрый, прилежный мальчик, но имел большой порок. Он не мог сказать трёх слов, чтоб не солгать». Однако Павел Петрович словно не замечал иронического отношения к себе, продолжая с Пушкиным обедать, вместе участвовать в литературных делах и посещать балы и собрания. Более того, Павел Петрович к Александру Сергеевичу относился подчёркнуто почтительно.

При своей склонности одаривать всех небылицами и постоянно блефовать, Свиньин был человеком вполне практичным и зачастую даже очень полезным. Действительно талантливым людям он открывал дорогу в профессию, а в свою редкую коллекцию допускал исследователей, в том числе и Пушкина, когда тот работал над исторической тематикой. Поэтому стоит отдать должное Павлу Петровичу и воздержаться от повторения всех колкостей и оскорблений в его адрес, высказанных современниками, которым Пушкин даже не уделил и двух сатирических строчек.

Теперь обратимся к литератору Валериану Олину, которого Пушкин обозвал «чёрной мурашкой».

Валериан Николаевич Олин был сыном тобольского вице-губернатора. Пожалуй, это единственно достоверный факт из биографии писателя, издателя и переводчика Олина. Остальные биографические сведения можно привести лишь приблизительно, даже даты жизни писателя неизвестны: родился в конце восьмидесятых годов восемнадцатого века, умер в сороковых девятнадцатого.

В. Н. Олин. Автор портрета неизвестен

Известно также, что 20 декабря 1803 года он был зачислен канцеляристом в Канцелярию Государственного Казначея, потом часто менял место службы, но так и не дослужился даже до столоначальника, вечно пребывая в «ветхом капоте Акакия Акакиевича Башмач-кина». Правда, идеей существования Валериана Николаевича была не идея приобретения новой шинели, а литература: стихи, повести, романы, переводы, а также издание собственных газет и журналов.

Личность человека не всегда надо мерить, исходя из реализованных ею возможностей, иной раз по намерениям тоже можно оценить и масштаб, и значение личности. Ведь возможности – это лишь гибкие производные от тёмной неопределённости, которая к человеку чаще всего бывает враждебна. Во всяком случае, по отношению к Олину она была недружественна, и это совершенно точно. А вот планы у Валериана Николаевича были большие и основательные. Но осуществить задуманное он так и не сумел. «Горе-богатырём русской поэзии» называл Олина Вильгельм Кюхельбекер, но и прозвище «Тощая пиявка» также имело хождение в литературных кругах.

Работники пера во все времена очень редко были способны зарабатывать литературным трудом. Однако Олин был один из немногих, кто пытался. Возможно, поэтому вечно пребывал в крайнем безденежье и находился в очень зависимом положении.

Олин также пробовал реализоваться как издатель. Но и здесь вмешивалась немилосердная судьба. Обнаружив случайно неизвестное письмо Ломоносова «о размножении и сохранении русского народа», Олин посчитал это редкой удачей и поспешил опубликовать его в своём «Журнале древней и новой словесности». Карающий меч цензуры расправился с издателем и его журналом незамедлительно. Его затея с изданием газеты «Рецензент» также провалилась, здесь даже не потребовался суровый окрик всевидящего цензора. Но желание иметь журнал у Олина всё равно не пропало, и он отчаянно искал спонсоров. Наконец, нашёлся купеческий сын В. Я. Никоноров, писавший дурные рассказы, который дал денег на издание журнала. «Колокольчик» – так называлось новое издание Олина, но он был тоже обречён, – журнал никто не покупал и его издание пришлось прекратить.

Самое любопытное, что цензурные претензии к литературным творениям самого Валериана Николаевича были вовсе не связаны с независимостью суждений писателя или же присутствием в них каких-либо крамольных мыслей. Напротив, нуждаясь в деньгах и поддержке, Олин пытался угодить сильным мира сего, неумеренно восхваляя и превознося их. Например, переведённые им «Записки о России» были предварены таким льстивым посвящением графу Аракчееву, что Аракчеев выказал по этому поводу своё крайнее недоумение, а в «Картине восьмисотлетия России» так слащаво был преподнесён образ Императора Николая, что самодержец был не на шутку возмущён и разгневан.

Ну а Пушкину-то чем насолил наш литератор, что был награждён таким уничижительным отношением к себе? Дело в том, что Олин постоянно обвинял Пушкина в подражательстве Байрону и считал все его самые важные произведения «знамением заката поэтической звезды Пушкина». Такого поэт оставить просто так не мог, наколов Олина в своём собрании на острую булавку поэтической мысли. Хотя, не критикуй Олин Пушкина, разве бы сейчас что-нибудь знали о нём?

Но «под занавес» хотелось бы похвалить Валериана Николаевича Олина. В чём-то он всё-таки сумел обеспечить себе достойное место в русской литературе. Валериан Олин, пожалуй, был в России самый первый, кто начал писать фантастику, не научную, конечно, а фантастику в стиле Гофмана, которой в нашей литературе на тот момент ещё не было.

С. Е. Раич. Портрет художника И. Д. Кавелина

Оказаться в чём-то первым – это всегда честь, пусть даже вторые, такие как Гоголь или тот же Пушкин, окажутся впоследствии гораздо ярче и интересней.

Давайте, наконец, «разъясним» последний экземпляр из пушкинского «собрания насекомых» – «мелкую букашку» – Раича.

Раич Семён Егорович, поэт, педагог и переводчик.

Семён Егорович Амфитеатров родился в 1792 году в небольшом селе Орловской губернии. Закончив Севскую духовную семинарию, сан принимать не стал, а поступил в Московский университет, сменив при этом ещё и фамилию на Раич. Семён Егорович очень рано начал преподавать, возможно, оттого у него случилось так много учеников, среди которых были даже всем нам известные Тютчев и Лермонтов. «Мне как будто на роду написано было целую жизнь учиться и учить», – писал о себе Раич. Ну и, конечно, он никогда не прекращал своих литературных занятий, будучи в этом деле человеком вполне искушённым: кроме юридического факультета университета Раич окончил ещё и словесное отделение, получив степень магистра словесных наук. Подобно прежнему нашему знакомцу, Дмитриеву, Раич очень любил «стадиться» и был членом всевозможных обществ и объединений. Он даже оказался членом «Союза благоденствия», из-за чего его привлекли к следствию по делу декабристов. И только полная непричастность к планам восставших позволила следствию «оставить без внимания» его членство в декабристском Союзе.