Ирина Озерова - Память о мечте (сборник)

Суббота

Готовы крылья для полета,Но надо мной нависла твердь.Две трети отберет работа,А для любви оставит треть.

Я еду, но стою на месте,Стою на месте, но – лечу,Я одержима жаждой местиИ всем вокруг добра хочу.

А снег не бел сегодня – красен,Дубы не в инее – в огне…Сегодня мир предельно ясен.Все сложности его – во мне!

Воскресенье

Тоски и нежности скрещенье,Сплав холода и теплоты,И снега белое круженье,И сосен синие кресты.

Казалось, мир необитаем.Но воскресенье – день чудес,И тесно человечьим стаям,Слетевшимся в морозный лес.

Я понимаю птичьи речи,Но речи – надоели мне!И небо валится на плечиВ кричащей криком тишине.

Все этим бредом, как обрядом,Переполняют краткость дня.А бесконечность – где-то рядом,И в ней пересеклась лыжня.

Лишь за моей спиной субботаНеясным облачком плывет,И вновь предчувствие полетаСамозабвенней, чем полет!

Понедельник

Время – вредное излучение,От него излеченья нет.От гипотез, от изученьяНе меняет свой ритм и цвет.

Все – по графику, все по сете,Все – к зиме бредет от весны.И на Северный полюс смертиСтрелы стрелок устремлены.

Правда, есть еще Южный полюс.Но для нас – только тот, один…В антимире, в снегу по пояс,Черно-белый бродит пингвин.

Черно-белый… Исчезли краски,Растворились в бесцветном льду.Бьют часы. И по их указкеВ обесцвеченный мир бреду.

Но хронометров всех точнееИзмеренья души моей:Три оставшихся дня длиннееЧетырех отлетевших дней!

Вторник

Не хватит сил, и брызнут слезы,Как будто впрямь пришла беда…А вдруг заносы, вдруг морозыЗастыть заставят поезда?!

Исчезнут все аэродромы,Привычный мир, обжитый быт…Иль просто голосом знакомымМне телефон не позвонит.

А утром в пятницу утратаУтроит страх, что был во сне…Но деревянная лопатаДорожку расчищает мне,

И я иду… Спасибо, дворник,За ремесло, за колдовство —Ты так расчистил этот вторник,Как будто не было его!

Среда

Среда, средина, сердцевина,Мой день творенья, день шестой.Неужто чересчур густойЯ плоти замесила глину?!

Неужто разум мой померк,И мною овладело тело?!Я звезды зажигать хотела,А вспыхнул – жалкий фейерверк.

Среди толпы, среди среды,Одарена уединеньем,Оглядываю с удивленьемМои напрасные труды.

Четверг

Десять детских дощатых горок,В парке санная карусель…Воздух был по-взрослому горекВсе семь дней.Или семь недель?!

Завершилась моя седьмица,День восьмой – журавль вдалеке.И сидит надежды синицаНа озябшей моей руке.

Три сонета о переводах

I

А. Ревичу

Легко ль чужой язык перелагать?Не речь – настрой души неодинаков.Легко ль на плечи гордые поляковРоссийские рубахи надевать?

Словарь славянский славен, словно рать,Но древний Суздаль не похож на Краков.Без всяких сроков и сановных знаковЛегко ль дружину дружбы собирать?!

Две стороны единого удела,Двойное торжество святого делаИ тяжесть двуязычья для руки…

О непосильный груз сердечной дани!И русский шлет ясновельможной паниВ небытиё две страстные строки.

II

Жизни собственной легка ль маета?Тесно в сердце, как в дорожной котомке.А быть может, не поймут ни чертаПосле смерти эти люди – потомки.

Ведь в мешке не покупают кота.А в столе, не то, что в книге, – потемки.И к плечам твоим приладит мечтаВместо крылышек бумажных – постромки.

Только кто-нибудь потребует вдругТвой восторг, твою любовь и недуг,Краткость слов твоих и строчек протяжность.

И покажется обычной тогдаСладость горького от века труда,Невесомой биографии тяжесть.

III

Кто по национальности Верлен?Сегодня, изменив язык и почерк,Как и его беспечный переводчик,Свершает он невиданный обмен.

Какой обман – забвение и тлен!Гребет трудолюбивый перевозчик,Взрезают воды Стикса весла строчек,И мысль доносит память общих ген.

И обретают общий ритм сердца,И вдруг привычность своего лица,Как в зеркале, в чужом лице находишь.

Великому не надо доброты,К нему приникнув, вырастаешь ты:Творя себя, другого переводишь.

Мир вашему праху

Мир вашему праху!Те, кто умер в своей постели,Те, чьи кости в земле истлели,Те, чью голову положили на плаху!

Душам, отданным страху,В долгоживущем теле,Всем тем, что выжить сумели —Мир вашему праху!

Вечность часто короче недели…Столько сделать все не успели!Мир вашему праху!

Не оракул я и не знахарь…Воин, зодчий, палач и пахарьМир вашему праху!

Мель

Не милостыни – милости молю,Бессмысленно взывая к добрым людям.Мы слишком просто говорим: «Люблю»,Хоть знаем, что непостоянны будем.

Но ближним я раздумывать велю —Тогда мы дальних, может, не осудим.Нам глубина нужна, как кораблю,Тогда и мы куда-нибудь прибудем.

Но тем, кто правит, только канительПромеривать, где глубина, где мель,Мужицкими холеными руками.

А если мель – то ни к чему промер:История оставила пример,Как пользоваться можно бурлаками.

Земной рай

Ах, рай земной! Прекрасная юдоль,Поскольку нет теперь иной юдоли.Но кто-то отдавил мою мозоль,И нет в аптеках средства от мозоли.

Старались мыло запасти и соль,Когда старухи о беде мололи.Нет у меня беды. Есть только боль.Зато в аптеках средства нет от боли.

А прокормиться можно бы пока:Есть хлеб и даже пачки молока,А иногда – глядишь – подбросят мяса.

Коровушки не снизили удой…И все же, как перед большой бедой,Уже пора готовить нам припасы.

Цивилизация

Муравьиных не счесть формаций,Но, эпохи в генах храня,Столько бывших цивилизацийМуравьи несут для меня.

И для новеньких популяций,Муравьиных прав не тесня,На одной из безвестных станцийЯ отдам эстафету дня.

Все проходит – фижмы и тульи…Но заметьте – мы строим ульиПо подобию городов.

И, когда воцарятся пчелы,Позабудут, как все учел онЭтот пасечник – САВАОФ!

Старая большевичка