Владимир Сядро - Монархи-долгожители

Чтобы оставаться для него самой красивой, умной и желанной женщиной, Атенаис по-прежнему пользовалась «любовными порошками» Ла Вуазон. Однако то ли доза снадобья увеличилась, то ли изменилась сила его воздействия, но фаворитка стала замечать, что Людовик стал больше обращать внимание на других дам. Среди них особенно опасной претенденткой на роль новой фаворитки оказалась восхитительная молодая женщина 28 лет – Анна де Роган, баронесса де Субиз. Связь с ней король старался не афишировать, поскольку она тоже была замужем. Но, в отличие от герцога де Монтеспана, супруг Анны только обрадовался столь завидному любовнику, ибо увидел в нем источник дохода. За «пользование» своей женой он потребовал денег. И, как писал один из современников, «гнусная сделка совершилась, и знатный негодяй, в баронскую мантию которого пролился золотой дождь, купил бывший дворец Гизов, получивший имя Субиз». Верхом цинизма и алчности стала фраза, которой он объяснял источник такого богатства: «Я здесь ни при чем, это заслуга моей жены».

Ревность к новой сопернице заставила маркизу де Монтеспан снова прибегнуть к зелью. Теперь оно должно было отвратить короля от баронессы де Субиз. Так и произошло: Людовик оставил молодую любовницу и снова вернулся к Атенаис. Более того, он подарил ей настоящий замок в Кланьи, бывший одним из самых красивых дворцов того времени. Но самым главным свидетельством его любви стало признание им своих детей от маркизы де Монтеспан законнорожденными.

Однако периодически король продолжал находить новые объекты страсти. Направляясь в спальню своей главной фаворитки, он по дороге задерживался то в покоях мадемуазель де Грансе, то принцессы Марии Анны Вюртенбергской, то камеристки Атенаис мадемуазель де Ойе. Обнаружив, что ее снова обманывают, маркиза заказала у ворожеи более сильное средство, чем порошки. И вскоре содержимое таинственных флаконов с мутной жидкостью оказалось в пище Людовика. Но их действие привело к обратному результату: вскоре неутомимый любовник вступил в связь с фрейлиной королевы, мадемуазель де Людр. Обуреваемая ревностью маркиза в течение двух недель пичкала короля более сильными средствами, среди которых были толченая жаба, змеиные глаза, кабаньи яички, кошачья моча, лисий кал и стручковый перец. Только благодаря могучему от природы здоровью он ухитрялся переваривать всю эту мерзость без видимого вреда для организма. Результатом воздействия зелья стал еще один ребенок, которым маркиза разрешилась в мае 1677 года.

Однако вскоре фаворитка узнала о новой любовной авантюре Людовика с 18-летней фрейлиной королевы, мадемуазель де Фонтанж. Это была восхитительная блондинка с серыми глазами, о которой аббат де Шуази язвительно сказал, что «она красива, как ангел, и глупа, как пробка». Ярости маркизы не было предела. Видимо, тогда в ее голове зародился коварный замысел отравить из мести и короля, и молодую соперницу. Но здесь случилась новая неприятность: по приказу Людовика XIV была создана «Палата допросов», которая провела тайное расследование по поводу проведения черных месс. Был арестован один из участников этих страшных дьявольских ритуалов, любовник Ла Вуазон, аббат Лесаж и его помощники. А 12 марта 1679 года схватили и саму ведьму. Узнав об этом, Атенаис в страхе покинула Париж. Л а Вуазон не выдала свою клиентку, но когда та вернулась в Сен-Жермен, то к своему ужасу нашла мадемуазель де Фонтанж в покоях, смежных с апартаментами короля. Терпеть дальше такое положение она была не намерена, пришла пора действовать.

Сначала Атенаис хотела отравить короля с помощью пропитанного сильным ядом прошения. Для этого сообщница Вуазон «приготовила отраву столь сильную, что Людовик XIV должен был умереть, едва прикоснувшись к бумаге». Но использовать ее не удалось. Тогда маркиза обратила это оружие против соперницы. 28 июня 1681 года после агонии, длившейся одиннадцать месяцев, мадемуазель де Фонтанж умерла в возрасте 22 лет. По двору расползлись слухи о ее убийстве. Вот что говорила принцесса Пфальцская: «Нет сомнений, что Фонтанж была отравлена. Сама она обвинила во всем Монтеспан, которая подкупила лакея, и тот погубил ее, подсыпав отраву в молоко». Подозрение двора разделял и король, который не на шутку стал бояться своей возлюбленной. Но, чтобы не бросить тень преступления на женщину, которая была матерью его детей, он запретил производить вскрытие умершей Фонтанж. С Атенаис король продолжал вести себя так, словно ему ничего не было известно о ее злодеянии, но разыгрывать перед ней влюбленного не мог, поэтому вернулся к законной супруге.

Однако главный удар маркизе де Монтеспан был нанесен оттуда, откуда она его не ожидала. Дело в том, что для воспитания своих детей, рожденных от короля, она выбрала хорошо зарекомендовавшую себя в домах парижских аристократов Франсуазу Скаррон. В этой уже немолодой женщине ум и элегантные манеры сочетались с желанием и умением оказывать помощь: она могла сидеть у постели больного, заниматься воспитанием детей и другими домашними обязанностями, и при этом с ней было приятно общаться и дружить. Знатные люди, принимавшие ее в своих салонах, знали ее как вдову поэта Поля Скаррона и ничего не ведали о ее весьма сомнительном прошлом. Между тем Франсуаза д’Обинье (таково было ее имя в девичестве) родилась в тюремной камере. Чудом она оказалась в монастыре, где получила приют, образование и воспитание. Всему остальному – иностранным языкам, умению держаться в аристократическом обществе и вести остроумную и живую беседу – ее научил Поль Скаррон, с которым она обвенчалась в 16 лет.

Устроившись гувернанткой к маркизе де Монтеспан в уютный дом на улице Вожирар, Франсуаза добросовестно выполняла свои обязанности. Единственным недостатком, раздражающим метрессу короля, были ее неодобрительные высказывания по поводу поведения хозяйки во время редких визитов Людовика XIV. А вот король, наоборот, был очень доволен воспитательницей и даже пожертвовал ей поместье и титул маркизы де Ментенон. Атенаис выразила по этому поводу крайнее неудовольствие: «Вот как? Замок и имение для воспитательницы бастардов?» Новоявленная помещица ответила достойно: «Если унизительно быть их воспитательницей, то что же говорить об их матери?» Когда в 1674 году маркиза переехала с детьми жить во дворец, туда же поместили и гувернантку. Придворные тут же «приклеили» ей прозвище Льдышка за ее душеспасительные высказывания.

А вот король в обществе этой всегда спокойной и немного загадочной женщины находил явное удовольствие, любил в ее присутствии играть с детьми. Первая попытка Ментенон отлучить его от «грешницы» Монтеспан оказалась неудачной. Но после целого года душеспасительных бесед он наконец решился на окончательный разрыв с фавориткой. Вернувшись из очередного военного похода, Людовик XIV вместе с Ментенон и другими дамами, старавшимися, как и она, спасти королевскую душу, приехал к Атенаис в Кланьи. Догадавшись по окружению о цели его визита, она прервала его скомканную речь, сказав: «Не стоит читать мне проповеди. Я знаю – мое время ушло». И хотя маркиза еще около десяти лет оставалась при дворе, король уже больше никогда не посещал свою бывшую фаворитку. Единственное его участие в ее дальнейшей судьбе состояло в том, что он собственноручно сжег все свидетельства ее причастности к преступным связям с дьяволом, отравлениям и смертям, полученные в ходе расследования «Дела о ядах». Так закончилось шестнадцатилетнее «царствование» второй королевы Франции.