Виктор Бузинов - Десять прогулок по Васильевскому

Когда же возник этот бульвар, с чего начинался? А начинался он с просеки, которую пробили аж до самого залива по указанию светлейшего князя Меншикова. Просека продолжала одну из аллей в его знаменитом саду. Было это еще до того, как Трезини составил свой проект планировки Васильевского, по которому на месте просеки предполагалось проложить большой канал. Канал не начинали рыть долго, прорыли лишь дренажные канавки, а потом и совсем отказались от этой затеи. Тем временем, здесь, прямо по центру просеки, была набита торная дорога. По ее обочинам, справа и слева, тянулись заросшие крапивой, лопухами и лебедой обширные пустыри, которые отделяли на почтительное расстояние от этого пешего и гужевого пути редкие в ту пору деревянные строения будущего проспекта.

Наконец, в заботах о благоустройстве города, в 1767 году Екатерина II подписывает Указ о дальнейшей судьбе Большой Першпективы. «Першпектива, – говорится в нем, – имеет не малую широту, которую всю замостить, потребен великий кошт. Ежели ж ее уменьшить, то построенные ныне дворы следует переносить, на что и более суммы произойдет: сохраняя сии неудобства, вымостить одну сторону, что ныне между каналами», то есть канавками.

Так и было сделано. И полетели по новенькой мостовой, едва разминаясь при встрече друг с другом, кареты и возки, а пустыри, заросшие сорными травами, так и остались здесь до начала века девятнадцатого.

Бульвары на Большом стали устраиваться по высочайшему повелению от 31 мая 1810 года. Но еще до этого кому-то в голову пришла светлая мысль передать участки пустырей перед домами проспекта в частное пользование, с одним только условием, чтобы при этом была возведена приличная сквозная ограда. Вот тогда-то и началось стихийное озеленение Большого. Каждый захотел иметь перед домом и свой садик. И первые аллеи бульвара были проложены – где в один, где в два ряда, – как раз ближе к проезжей части, вдоль изгородей частных садов.

Еще в начале XX века эти узенькие бульвары, переданные в собственность города в 1826 году, начинаясь у Первой линии, доходили лишь до Шестой. Ну, а вдоль каких оград они проходили, можно судить по открытке, которую показала мне доктор биологических наук, автор книги «Растения в городе» Тамара Константиновна Гормышина. Мы совершали с ней прогулку по Большому проспекту, когда, остановившись у одного из домов, она протянула мне открытку: «Узнаете?» Над глухим деревянным забором, заслоняя собой все, что можно заслонить, высились купы деревьев. Местность вообще смотрелась, как загородная. И если бы не вагончик трамвая и внушительного вида фигура полицейского, трудно было бы даже заподозрить, что это все-таки Петербург. А о том, что снимок сделан именно на Большом проспекте, я узнал уже из текста на обороте открытки.

Бульвары Большого стали такими, какими мы их видим сегодня, уже после революции, когда были национализированы частные дома, а с ними заодно и частные сады перед ними. В 1922 году архитектор Фомин предложил убрать у этих садов ограды, тем более, что каждый забор имел свою конфигурацию, отступая от условия о некотором единообразии и «прозрачности ограждений». Ограды был и убраны от Первой до Шестой линии. Но по-настоящему разбивкой бульваров на месте частных садов занимались уже с 1927 по 1932 год. По проектам архитекторов А.А. Ильина и В.В. Данилова на Большом появилось два идущих параллельно центральному проезда, сделаны тротуары перед домами, а объединенные сады зимой сфотографировали с воздуха. Натоптанные пешеходами тропинки четко выделялись на снимках. Эти «дороги общественного мнения» и учли при окончательной планировке бульвара.

Как это ни покажется странным, но почти ровесником бульвара на Большом является бульвар, идущий между Шестой и Седьмой линиями. Первоначально он соединял аллею Большого проспекта, доходившую до Андреевского собора, с аллеей, которая проходила по Среднему проспекту от Малой Невы до Шестой линии и имела два ряда деревьев. Об этом мало кто знает. А между тем, остатки бульвара на Среднем существовали еще в 20-е годы XX века. У Вадима Шефнера, например, в его «Записной книжке Василеостровца» можно прочесть: «В двадцатые сюда по Среднему проспекту от Пятой до Шестой линии тянулся бульвар; помню, перед Рождеством на нем ёлки продавали. Он много места занимал, из-за него трамваи шли у самой панели. Наверное, по той причине, чтобы опасности для пешеходов не было, его и срыли». Впрочем, память об этом бульваре – десяток молоденьких деревьев на отрезке между Кадетской линией и Малой Невой – существует и сегодня.

Большой проспект Васильевского острова. 2002 г.

Но не слишком ли много – о садах и бульварах Васильевского? Не пора ли, как говорил Павел Петрович Свиньин, поспешить к другим «достопамятностям».

По Второй и Третье

Прогулка пятая

которая приведет читателя к некоторым из домов Второй и Третьей линий; познакомит с «кирпичной архитектурой» и некоторыми обстоятельствами жизни Михаила Глинки и Виссариона Белинского; завернет во двор дома, где были мастерские Леонтия Бенуа и Сергея Судейкина, привлечет Ваше внимание к местожительству семьи знаменитого автора учебника по алгебре, а также поможет увидеть иным скрытный пока от нас облик этих василеостровских линий.

Зти две линии, впрочем, как и Первая с Кадетской, уже изначально пересекали остров «от воды до воды», от Большой Невы до Малой. Остальным же линиям не суждено было сразу же «перешагнуть» ни Малый, ни даже Средний проспекты.

Я не буду говорить о первых домах, которые появились здесь, и вообще касаться далекой старины. В предыдущих главах уже были упомянуты и прадед Пушкина Абрам Петрович Ганнибал, и владелец знаменитого «Бонова дома» Герман-Иоган Бон, Ботанический сад Академии наук, Химическая лаборатория Ломоносова, Академия художеств и целый квартал прилегающих к ней и принадлежавших Академии домов.

Речь пойдет о временах более поздних, когда Вторая и Третья линии и получили в основном то обличие, которое имеют сегодня. А это – плотные ряды разновысоких домов: двух– и трехэтажных выходцев из первой половины XIX века, четырех– и пятиэтажных – его второй половины, и даже шестиэтажек, появившихся на заре века XX.

Нет-нет да и мелькнут здесь исполненный в стиле классицизма особнячок, вроде того, где располагается ныне «Петроаэробанк», нарядный «эклектик», что стоит, красуясь своей эффектной башней-эркером в самом начале Второй линии, или какой-нибудь представитель декоративного модерна, а то и неоклассицизма.

Но из архитектурных изысков Второй и Третьей все-таки следовало бы, в первую очередь, назвать дома «кирпичного стиля». Это направление в зодчестве задали в последней четверти XIX века Виктор Шретер и Иероним Китнер. Их общая работа – доходный дом В.Ф. Штрауса (Вторая линия, 9), самое заметное сооружение на этом участке улицы между Соловьевским садом и Большим проспектом. Трудно побороть в себе желание тотчас поселиться в таком доме. Он самобытен, наряден и даже по-своему уютен внешне. А, между тем, в его отделке присутствует лишь желтый и красный кирпич и небольшие керамические барельефы.