Рагнар Квам-мл. - Тур Хейердал. Биография. Книга II. Человек и мир

Затем Тур перешел к теории. Для него не было никаких сомнений в том, что полинезийское население пришло из Южной Америки. Но он не отрицал, что одна из ветвей полинезийских предков, как он говорил, прибыла из земель, расположенных в западной части Тихого океана. Они использовали старинный маршрут миграции через северную часть Тихого океана, как и часть исконных американских индейцев{210}.

Для журналистов книга имела вес. Они держали в руках не обычный рассказ о путешествии, а нечто большее. Андерс Финслад из «Афтенпостен» спросил:

— Не собираетесь ли вы представить эту работу в качестве монографии для докторской степени?

Тур Хейердал посмотрел на него. Еще во время пребывания в Белла-Куле в Британской Колумбии, до войны, мысль о докторской диссертации, посвященной путям миграции полинезийцев, пришла ему в голову. Наскальные рисунки, которые он там нашел, так походили на те, что он видел на Фату-Хиве, что это немогло быть простым совпадением. Когда он в 1941 году приехал в Балтимор, в Университет Джонса Хопкинса, то твердо решил, что будет защищать здесь докторскую диссертацию. Но началась война и сорвала все планы.

— Об этом я еще серьезно не думал, — ответил Хейердал. — Я посмотрю{211}. Но это станет возможным в том случае, если моим оппонентом выступит финский профессор Карстен, — добавил он{212}.

Хейердал, вероятнее всего, пошутил. В любом случае особых надежд на осуществимость такого плана у него не было. Карстен фактически заклеймил Тура Хейердала как научного шарлатана, и не в порядке дискуссии он говорил о шарлатанстве, — это была черная метка. Но упоминание Хейердалом имени Карстена могло иметь и другой, более философский смысл. Оно свидетельствовало о желании защищать себя «где угодно и когда угодно», если это потребуется{213}.

Правда заключалась в том, что мысль о докторской была давно оставлена. Он еще думал об этом, пока служил в армии: как только он снова станет штатским, то тут же возьмется за дело. Но после войны Хейердал не говорил и не писал о том, что готовится к защите диссертации. После перерыва в обучении в Университете Осло он лишь в исключительных случаях появлялся в научной среде, часто в качестве приглашенного лектора. Таким образом, монография «Американские индейцы в Тихом океане» оказалась в научном вакууме. Это частично можно объяснить серьезными и прихотливыми поворотами в его судьбе, пока монография не была готова, но даже на заключительной стадии Тур не обратился к научной трибуне, чтобы обсудить занимавшие его тезисы. И здесь наблюдается удивительный парадокс — в то время, как он стремился к научному пониманию, да и практически жаждал его, он не хотел иметь дела с академическими учреждениями. Поэтому он никогда не сдавал экзаменов — ни на низких, ни на высоких ступенях, как будто проверка знаний его не касалась.

Это парадокс может в некоторой степени объяснить тот негативный тон, с которым Хейердала с самого начала восприняли ведущие исследователи. Как бы много он ни читал, он не был одним из них. У него не было научных регалий, которые подразумевала докторская степень, и поэтому он не обладал необходимым инструментарием.

Была ли его теория, стоявшая за путешествием на «Кон-Тики», достойна академической докторской степени? Об этом мы никогда не узнаем, поскольку попыток защитить диссертацию Тур не предпринимал. Его сторонники, несомненно, могли считать, что достойна, но противники, во главе с Карстеном и Баком, при поддержке Метро, положили бы его на обе лопатки.

Гуманитарные науки принципиально отличаются от точных. То, что один считает ошибкой, может быть правильным для другого. Поэтому, если какие-то утверждения и окажутся ошибочными, это не снизит качества докторской диссертации, пока сама постановка вопроса имеет смысл и пока использованные методы соответствуют научным стандартам.

Имела ли смысл дискуссия о происхождении полинезийцев? Многие исследователи считали, что нет, поскольку ответ был очевиден: они пришли из Азии. Но внимание, которое привлекло к себе путешествие на «Кон-Тики», заставило ученых не сразу, но обратить внимание на утверждения Хейердала. Постановка вопроса, говоря другими словами, имела смысл.

Что можно сказать о методах, с помощью которых Хейердал решал проблему? Учитывал ли он надлежащим образом научные критерии при сборе материала и его последующем анализе, формируя свою теорию? Именно этот вопрос и вызвал спор между теми, кто считал, что здесь действует дилетант, и теми, кто в Туре Хейердале видел нового доктора Земмельвейса.

На пресс-конференции журналист от «Афтенпостен» хотел узнать, не изменит ли монография позицию его противников.

— Я надеюсь получить поддержку в среде нейтральных ученых, — ответил Хейердал. — Но от тех, кто придерживается мнения финского этнографа и социолога Рафаэля Карстена, я не жду ничего другого, кроме того, что «мы стоим на своем».

В этот раз газеты проявили гораздо больший интерес к монографии, чем к самому путешествию и книге о «Кон-Тики». Там, где есть борьба, есть и драматизм. Тем не менее на эту борьбу за пределами научных кругов никто не обратил бы внимания, если бы не шумиха вокруг главного героя.

В то время, когда появилась монография, эйфория вокруг «Кон-Тики» достигла апогея. Книга била рекорды продаж по всему миру. Однако этим дело не ограничивалось. После мировой премьеры фильма о «Кон-Тики» в Стокгольме в январе 1950 года, прошедшей с большой помпой, в присутствии наследника шведского престола, Тура Хейердала и большинства членов команды «Кон-Тики», он начал завоевывать киноаудиторию страна за страной, пока наконец не получил «Оскара» за лучший документальный фильм. Это произошло в марте 1952 года. Тур все еще сидел над последней корректурой монографии и не смог сам быть на церемонии. Но затем, 4 июля, в национальный праздник США, он смог получить статуэтку — не в Голливуде, а дома, в Музее «Кон-Тики» на Бюгдёй-аллее, и от кого? От Сола Лессера, легенды Голливуда, партнера по судебным баталиям в Лос-Анджелесе полгода назад, когда они боялись, что танцовщица хула-хула Арлетт Пуреа их разорит.

Высокая оценка. Тур Хейердал выступает перед показом фильма о «Кон-Тики» в США. В 1952 году он получил «Оскара», первого для Норвегии

Редакторы новостей не объявляли победителей в этом споре. Только время покажет, промахнулся Тур Хейердал или нет — писал репортер «Афтенпостен». Но они серьезнее, чем раньше, прислушались к выступлению Хейердала. Никто не сомневался, что он представил хорошо обоснованную научную работу, и многие почувствовали, что она вывела автора на официальный уровень. Видно, что интервью, которые Хейердал дал в связи с презентацией, и основательность книги произвели впечатление.