Рагнар Квам-мл. - Тур Хейердал. Биография. Книга II. Человек и мир

Хейердал и его люди распространили радость по Раройа вместе со своим пае-пае, они принесли подарки, и они спасли одну жизнь. В знак благодарности деревня показала все самое лучшее и решила переименовать Тахуна Мару в Моту Кон-Тики («остров Кон-Тики»).

Тур пообещал себе, что никогда не забудет Раройа и здешних людей{190}. На их атолле он нашел спасение после долгого плавания на плоту, и здесь он получил подтверждение легенды о Тики. С тех пор как он встретил Теи Тетуа на Фату-Хиве, Тур Хейердал воодушевился значением легенды как ключом к истории этого туземного народа. Это воодушевление не угасло после встречи с Тупухое, и устные рассказы сыграли центральную роль в его теоретических размышлениях о путях миграции полинезийцев.

Прием, оказанный экспедиции на Таити, был ошеломляющим. Когда «Тамара» пришвартовалась у причала Папеэте с «Кон-Тики» на буксире, весь город был на ногах. Правящая элита вместе с губернатором во главе, дипломатический корпус, журналисты, обычные граждане и даже школьники — все захотели принять участие в торжественной встрече. Праздник продолжался четырнадцать дней, с докладами, приемами, обедами и танцем хула-хула. Как и на Раройа, все сгорали от любопытства: почему Тур Хейердал отправился на плоту? Двенадцатилетний мальчик впитывал в себя ответ и в школьной манере поблагодарил Хейердала за то, что он был потомком не китайцев, как раньше считалось, но индейцев Южной Америки{191}.

Тихоокеанская красавица. Полинезийские женщины могут быть очень привлекательными, и многие ребята с «Кон-Тики» завели себе «подруг», в том числе и Тур Хейердал

К прибытию на Таити не хватало только одного важного элемента — полинезийских танцовщиц. Никто тогда не мог и представить, что через три года это обстоятельство будет способствовать выдвижению иска, поставившего под угрозу экономическое положение Тура Хейердала. Как могла Арлетт Пуреа, которая тогда казалась такой довольной и радостной, потому что ее, возможно, покажут в фильме в Америке{192}, — как она могла нанести ему такой удар в спину?

По пути в Лос-Анджелес Тур провел несколько дней в Нью-Йорке, отчасти чтобы встретиться с представителями РКО, отчасти чтобы навестить старого друга, капитана Вильгельма Эйтрема, который так помог ему во время подготовки к путешествию на «Кон-Тики». Эти встречи вместе с воспоминаниями о Раройа и Таити, должно быть, успокоили его, потому что когда он приземлился в Лос-Анджелесе, то чувствовал себя гораздо увереннее в счастливом исходе дела{193}.

Его также подбодрило сообщение Бенгта Даниельссона. После исследований в Сиэтле он вернулся на Раройа и Таити для полевых антропологических исследований. В письме с Таити он писал: «Эту судебную историю с Розин знают все на Таити, и всеобщие симпатии — на твоей стороне»{194}.

Бенгт также снабдил друга своего рода козырем. Копию фильма, который Тур отредактировал для показа на лекциях и который впервые показал в Клубе путешественников в Нью-Йорке, получили и Бенгт, и другие участники экспедиции. В этом фильме также была сцена с танцем Арлетт Пуреа. Еще в 1948 году Бенгт показывал этот фильм много раз на Таити, но ни она, ни ее муж «не сочли это достойным скандала»{195}.

22 октября выпало на понедельник, и судья Роберт Скотт назначил для разбирательства недельный срок. Эксперты по-прежнему считали, что госпожа Арлетт Пуреа-Розин имеет все шансы выиграть дело, когда двери суда открылись. Но не успел судья взяться за свой молоток, как Тур уже применил первое оружие. Его адвокаты держали в тайне тот факт, что он будет присутствовать на заседаниях, и, когда Хейердал, которого в США знали, зашел в зал, все собрание прониклось ожиданием. На госпожу Розин и ее адвокатов это возымело обратный эффект. Они не сумели скрыть своего испуга{196}.

Следующие раунды, однако, оказались в пользу истцов. Слушая разъяснения сторон, прямо противоположные друг другу, присутствующие не могли не заметить, что судья, казалось, принял сторону госпожи Розин{197}. Дело осложнилось и тем, что, к абсолютному удивлению Тура Хейердала, адвокаты представили письменной свидетельство от госпожи Андреа де Бальманн, где она полностью поддерживала версию подруги{198}. После двух дней в суде сомнения вновь начали мучить Тура. Ему приходилось признать, что «все выглядело довольно мрачно»{199}.

Однако при перекрестных допросах дело повернулось в сторону Хейердала. Его адвокаты атаковали госпожу Розин, которая в конце концов совершенно растерялась. Она призналась, что смотрела в камеру во время съемок и полностью понимала, что ее снимают. Выяснилось также, что она мечтала о том, чтобы стать киноактрисой. Самыми же убийственными для нее стали сведения о том, что она была на Таити, когда Бенгт Даниельссон показывал там фильм, и не выражала никакого протеста.

Тур Хейердал, обаятельный и красноречивый, превратился в гения коммуникации и не замедлил нанести ответный удар. Да, сказал он, это так, у него нет письменного соглашения с госпожой Розин — по той простой причине, что он никогда не подвергал сомнению ее честность. Как человек, желающий блага своему острову, она более чем охотно согласилась танцевать для фильма, который подчеркивал таитянское гостеприимство. Этот энтузиазм не пропал и тогда, когда Хейердал рассказал ей, что американские кинокомпании проявили интерес к фильму об экспедиции на «Кон-Тики»{200}.

На пятый день судебного разбирательства судья Скотт решил, что услышал и увидел достаточно. У него создалось впечатление, что обиженная выдвинула иск против Тура Хейердала потому, что сцены с танцами повредили ее репутации на Таити. Но, после того как он сам посмотрел фильм, судья не смог увидеть там ничего такого, что можно было бы назвать «вызывающим, наглым, нескромным, похабным или еще каким-то образом неприличным». Наоборот — там была показана женщина артистичная и грациозная, отлично владеющая исполняемым ею танцем. Вместо того чтобы чувствовать себя обиженной, она должна бы считать, что ей польстили, она и ее друзья должны этим гордиться!{201}

Госпожа Арлетт Розин проиграла по всем пунктам, и, кроме того, ей присудили оплатить как судебные издержки, так и расходы Хейердала.

Тур, конечно, радовался. И он быстренько, впрочем, не без оснований, приписал себе часть заслуг. «Я не хвастаюсь, но скажу, что если бы меня здесь не было […], то Пуреа выиграла бы дело», — писал он Олле Нордемару. Тем не менее он не забыл упомянуть своих адвокатов, сказав, что они были «первоклассными»{202}.