Юрий Мажарцев - Дембельский альбом

 В связи со шпиономанией нашего особиста был поставлен вопрос о том, как учесть всех рабочих верфи (они же платные агенты ЦРУ), которые будут работать у нас на борту. От штатного борца за политическую бдительность поступили две рекомендация: во- первых - бдительная вахта у трапа, которую стоять будут только офицеры и гражданские, потому что матросу срочной службы доверять нельзя, так как он точно знает, что дембель неизбежен, как кpах империализма, и все в гробу давно видел, а во-вторых...

Рашен компьютер

 ...Во-вторых, уже на подходе к Сиросу особист собрал нас в кают-компании и продемонстрировал, светясь изнутри от гордости, действительно гениальное изобретение. До сих пор мы не знаем, возникла ли идея этого изобретения в недрах какой-то из интеллектуальных служб КГБ, или родилась бессонными ночами во время перехода в ремонт в перерывах между истреблением корабельных запасов спирта в голове у Хасаныча. Материализованная, она представляла собой квадратный кусок фанеры сантиметров тридцать на тридцать, в котором ровными рядами были просверлены 100 пронумерованных дырочек, а сбоку был привязан леской болтик. Особист разъяснил нам, удивленным и даже потрясенным нестандартностью идеи, как пользоваться загадочным устройством. Скажем, пришло 10 греков, значит, вахтенный продвигает болтик на 10 дырок, а если при этом, например, 3 грека ушли через час, то вахтенный переставляет болтик обратно на 3 дырки. Просто и гениально. Правда, как потом, оказалось, было одно но. Вахтенного у трапа постоянно куда-нибудь отвлекали, и к вечеру получалось, что или выходили под конец смены с парохода лишние греки, или, наоборот, кто-то из них оставался ночевать. В таких случаях вахтенные офицеры, делая озабоченно- сочувствующие лица, с удовольствием сообщали об этом особисту, чтобы тот до позднего вечера, вместо прогулки по городу, лазил по всему пароходу и искал там затаившихся агентов империалистических разведок. Мне всегда было интересно: сам-то он верил во всю эту чушь или действовал лишь в интересах поддержания духа высокой бдительности у членов экипажа «Полюса». А может, он делал это из патологической паранойяльной подозрительности, с которой я сам сталкивался у некоторых знакомых представителей восточных народов.

 Долгое время греки не могли понять, чем это развлекаются у русских весь день вахтенные у трапа, я даже, думаю, что они сначала принимали гениальное изобретение представителя КГБ за какую-то нашу национальную игрy. Но потом кто-то из них догадался, что их считают по головам, и восторгу рабочих верфи Неорион не было предела. Они радовались, как дети, когда им самим разрешали передвинуть болтик. В этих случаях особист очень ругался, очевидно, опасаясь, как бы скрытые агенты ЦРУ не исказили показания рашен компьютера - ведь именно так греки окрестили наш счетный агрегат .

Как я изменял Родине

 Не успев приплыть в страну, входящую в блок НАТО, я, советский офицер, сразу же изменил Родине, причем - дважды. Точнее изменил один раз, а второй раз лишь создал ситуацию для возникновения политической провокации - это из официальной речи Хасаныча на партийном собрании.

 Первая измена случилась так. На второй или третий день я познакомился с греческим инженером по имени Никос. Дело в том, что я и старпом оказались единственными из всего экипажа, кто мог сносно объясняться по-английски. Этот факт моей биографии всегда настораживал особиста. Бывало он, бдительно глядя мне в глаза, спрашивал: А зачем, доктор, вы так старательно изучали английский с первого класса, а? Я думаю, он усматривал в этом подготовку к измене Родине, задуманную мною еще в начальной школе. Сам-то он с большим трудом говорил даже по-русски. Меня постоянно звали, когда возникала необходимость объясниться с кем-нибудь из рабочих или инженеров верфи. Особист при этом всегда оказывался рядом, прислушивался и делал многозначительный вид, показывая, что он все понимает, о чем говорят, но по конспиративным соображениям скрывает свое знание иностранных языков. Так мы и познакомились с инженером-механиком Никосом, когда наш механик Витя не мог выяснить какой-то технический вопрос из-за языкового барьера.

 Никосу не терпелось узнать, как живет у нас народ, что явно указывало на то, что он состоял платным агентом ЦРУ. По этому поводу мы напились с ним в моей каюте, где я ответил ему на все вопросы, которые его интересовали, хотя про план всей войны, я точно помню, молчал, помня о присяге и долге перед Родиной.

 Когда мы вышли к трапу, поддерживая друг друга, нас встретил особист. По его лицу я понял, что меня ждет масса вопросов после того, как я провожу своего греческого собутыльника. И я не ошибся - их было действительно много. По содержанию вопросов я догадался, что уже давно нахожусь под колпаком и свой кредит политического доверия в глазах представителя КГБ утратил окончательно. Даже, конечно спьяну, мелькнула мысль, что как бы не пришлось просить политического убежища в Греции. Последующие визиты Никоса ко мне на пароход с целью продолжения совместного распития спиртных напитков, и мои встречи с ним в городских кафе, с той же, кстати, целью, по-моему, окончательно убедили нашего чекиста в том, что я рассказываю греку тщательно охраняемые секреты об устройстве нашего парохода, построенного немцами еще в 1962 году. У Никоса была своя маленькая винодельня, и поэтому, как вы понимаете, с алкоголем у нас проблем не было. Я по сей день подозреваю, что Хасаныча просто мучила зависть.

 Выход в город моряков бдительного нашего очень волновал. Проще, конечно, было запретить сход на берег. Но за полгода стоянки народ мог и взбунтоваться, и, опять же, перед иностранными державами зазорно. Мы же тогда были дети свободной коммунистической страны. Поэтому ему пришлось примириться с тем, что после рабочего дня, да и днем тоже, моряки, свободные от вахт, болтались по городу, сидели по ресторанчикам, купались и загорали на пляже, а самое страшное - постоянно общались с жителями центра мирового шпионажа и тем самым подвергались угрозе вербовки в шпионы. Поначалу он пытался нас инструктировать: как держать себя в капиталистическом городе, у него был в этом вопросе очень богатый опыт (он всю жизнь прослужил на Северном флоте на подводной лодке). Но потом перестал давать инструкции, обидевшись на слова нашего гражданского радиста Серафимыча. Евгений Серафимыч за 20 лет работы на наших судах обошел, в прямом смысле слова, весь белый свет и смысл жизни для себя давно постиг. А потому всегда держал в крови необходимый для душевного равновесия уровень алкоголя. Во время очередного инструктажа Серафимыч дал простой и гениальный совет: