Юрий Мажарцев - Дембельский альбом

 В состоянии гнева и неконтролируемой ярости, кастелянша прибежала в свою каюту и с горя допила оставшийся спирт. Тем временем по пароходу распространился слух, что Светка свободна и сидит в каюте одна. Этим решил воспользоваться с далеко идущими целями молодой матрос боцманской команды по имени Володя. Взяв бутылку свежесваренной бражки и свою гордость - магнитофон Сони с отстегивающимися мощными колонками, он постучался к ней в каюту. Уж не знаю, как они там отдыхали, но, выпив все, что у них было, Света через некоторое время начала звереть, и, видимо, увидев в ни в чем не повинном матросе подлеца-мужика, треснула его по голове, как и предыдущего своего собутыльника. Но в этот раз ей под руку попался Володин магнитофон. Голова боцманенка оказалась крепче, а вот техника не выдержала и развалилась. В ужасе матрос метнулся к двери из каюты. Схватив отвалившуюся колонку и занося ее для нового удара, Света с ревом бросилась за ним. Выскочив в коридор, насмерть перепуганный матросик вцепился в ручку каютной двери, пытаясь удержать ее, потому что с другой стороны в дверь с силой раненой тигрицы билась кастелянша. От страха Володя стал звать на помощь. Прибежал дежурный мичман, и они уже вдвоем вцепились в дверную ручку. Надо отметить, что главный виновник приступа ярости так и не появился. Предпочел отсидеться в каюте. Естественно, сбежавшиеся на крики моряки первым позвали доктора. К этому времени удары в дверь уже прекратились. Видно, ярость обманутой женщины пошла на убыль. Делать нечего, надо было посмотреть на больного.

 - Давай, открывай дверь, - приказал я мичману.

 Он открыл передо мной дверь Светкиной каюты и сочувственно напутствовал меня:

 - Если что, доктор, я тут, за дверью.

 Испытывая внутри себя некоторые опасения, тем не менее я вошел в каюту твердым решительным шагом, поскольку офицер не может показывать страх в присутствии подчиненных. Кастелянша сидела, забившись в угол между столом и шкафом, и озиралась вокруг какими-то совершенно безумными глазами. У меня даже создалось впечатление, что она прислушивалась к чьим-то голосам, которые раздавались, как ей казалось, из всех углов каюты.

 - Ты кто? Зачем пришел? - посыпались ее возбужденные, горячечные вопросы.

 Помню, меня охватила острая жалость к этой молодой, с неустроенной личной судьбой, женщине, которая не от хорошей жизни пошла в море, оставив у матери на полгода свою дочь. Мы все знали, что Света очень болезненно переживала об оставленных ей на берегу единственных для нее близких людях. Наверное, ее измученной душе просто хотелось немного человеческого тепла, и она хотела найти его в любви к мужчине. И, как многие женщины до нее, не нашла.

 Постепенно она успокоилась и агрессия сменилась потоком слез. Я долго говорил с ней о ее дочери, рассказывал о своей, и, наконец, она успокоилась настолько, что согласилась принять снотворное и заснула, свернувшись калачиком прямо на диване, оборвав на полуслове очередную историю из жизни своей маленькой дочки.

 Надо отдать должное деликатности экипажа, что при ней никто никогда не вспомнил об этом случае. А главный виновник произошедшего навсегда оставил у меня чувство неприязни, граничившего с отвращением.

Греция

 Берегa острова Сирос сильно изрезаны открытыми с моря бухтами и бухточками. На восточной стороне острова находится гавань Сирос, к которой примыкает город Эрмуполис. Берега острова большей частью приглубы, лишь местами окаймлены отмелями. Вблизи острова лежат островки и скалы.

Гавань Сирос находится в бухте, вдающейся в восточный берег острова Сирос. Северная часть гавани с глубинами до 24 м защищена небольшим полуостровом и молом. Вход в гавань между этим мысом и оконечностью мола имеет ширину около 5 кбт. Глубины во входе в среднем 40 м. У берега, ограничивающего гавань, оборудованы набережные. Грунт в гавани якоря держит плохо, и при крепких ветрах суда, стоящие на якоре, могут дрейфовать.

 Приметные пункты. При подходе к гавани Сирос ориентирами являются две церкви и белые дома города Эрмуполис, находящиеся на конусообразных холмах севернее гавани. Строения города расположены как на низком берегу вблизи гавани, так и на склонах холма. Непосредственно к западу от города на другом холме находятся развалины древнего города Сирос.

 Гидрометеорологические сведения: Морозов в районе гавани почти не бывает. Снег выпадет обычно один-два раза в три или четыре года и сразу же тает.

 Ввоз и вывоз. Главными предметами ввоза являются кожа, зерно, льняное масло, различные промышленные товары, вывозят фрукты, овощи, табак, наждак, мрамор, пряжу.

Пресной воды в городе не хватает даже для снабжения населения, поэтому для питья употребляют дождевую воду, собираемую в цистерны. Эта вода мягкая, хорошего качества.

Как Сева проходил Гибралтар

 В греческий город Эрмуполис на греческом же острове Сирос мы пришли, когда было уже тепло, хотя стоял только месяц январь. Резкое, непривычное для нас январское тепло (+18 С) мы почувствовали еще в Гибралтарском проливе. Это удивительное место. Удивительное тем, что одновременно видишь профили двух древних континентов - Европы и Африки - двух колыбелей человеческой культуры и цивилизации. Гибралтарский пролив порождает такое чувство, словно древние боги все еще властвуют над ним. Когда синие бурные волны Атлантики вдруг, в одно мгновение, сменяются тихими изумрудными водами Средиземного моря, начинаешь верить, что здесь не властны законы природы, а правит воля высших существ.

 Надо сказать, что проход пролива между Европой и Африкой, с навигационной точки зрения, менее сложен, чем прохождение, скажем, зоны Балтийских проливов, поэтому на крыльях моста, пользуясь хорошей погодой, болтаются несколько корабельных бездельников, вроде доктора и замполита, жаждущих увидеть две вертикальных скалы на выходе из пролива, - знаменитые столбы, поставленные Гераклом, чтобы обозначить край земли.

 Прохождение судном Гибралтарского пролива у меня ассоциируется еще и с историческими словами нашего штурмана Севы. Когда «Полюс» уже почти прошел пролив, Сева попросился у командира в гальюн, сославшись на то, что съел вчера что-то совершенно ненужное. Поскольку навигационная обстановка была спокойная, мастер разрешил Севе отлучиться. Вернулся он очень воодушевленный и, встав посреди моста и весь светясь от внутреннего восторга, изрек:

 - Представляете, мужики, я только сейчас понял, что горшок в офицерском гальюне ориентирован по килевой оси {т.е. по продольной оси судна)! - он сделал паузу, чтобы мы до конца поняли всю значимость этого наблюдения.