Иван Кулаев - Под счастливой звездой

Надо заметить, что у нас, в России, на Урале и в Сибири, золото встречается преимущественно в кварцевых породах. В свой приезд позже в Америку я посетил Калифорнийский университет в Сан-Франциско и передал в химическое отделение его образец железного колчедана для анализа. Профессор, заведовавший лабораторией, сообщил мне, что в Америке все золотоносные системы главным образом находятся в местах залегания железного колчедана, и руда с содержанием 8 долей золота на 100 пудов колчедана считается богатой и выгодной для разработки. Невольно приходит в голову мысль об отсталости нашей техники добычи золота. Теперь, когда богатые рудники Колорадо и Невады в достаточной мере выработаны, Америка добывает золото только благодаря техническому совершенству своего оборудования.

Большой любитель посмотреть постановку золотого дела, я в разное время побывал на нескольких американских рудниках. Впервые я посетил рудники штата Невада в 1919 году, вместе с представителем фирмы «Вестингауз», который был командирован со специальной целью ознакомить меня с современным техническим оборудованием рудника, в частности с водяными и паровыми турбинами, поставленными фирмой «Вестингауз». С большим вниманием и предупредительностью управляющий одного из самых крупных рудников Невады демонстрировал нам не только техническое оборудование прииска, но и вообще весь процесс добычи и обработки руды. Было чему удивляться, глядя на усовершенствованные машины, приводимые в движение электричеством, управляемые каким-нибудь десятком человек и заменяющие собой сотни человеческих рук. Машины делали все: добывали, транспортировали и обрабатывали руду.

В полуверсте от рудника находилось богатое имение владельца его, куда нас пригласили завтракать. Я поинтересовался, сколько лет уже работает рудник. Хозяин ответил: «Мне сейчас шестьдесят лет, а я родился в год начала работ на руднике».

Я знаю, что в 1936 году этот рудник продолжал работать; значит, он существует семьдесят шесть лет.

Начиная с 1919 года я живу год в Китае и год в Америке, по-прежнему интересуюсь постановкой дела на рудниках и констатирую факт, что за эти семнадцать лет в данной области сделаны значительные усовершенствования. У нас, в Сибири, добыча рудного золота перед революцией только еще начиналась, но этой отрасли золотопромышленности предстоит блестящее будущее. К сожалению, наша русская молодежь относится к этому вопросу без должного внимания. Я помню, как в свои молодые годы я так увлекался этой работой, что меня ничто не могло остановить: ни сорокаградусные морозы, ни зимние вьюги, ни весенние разливы бурных таежных рек; никакие опасности и риск не задерживали моего стремления достигнуть цели. К своему удивлению и огорчению, не могу сказать того же о моих детях. Трое моих сыновей окончили Калифорнийский университет, причем двое из них — по горному факультету, но ни от одного из них я не мог добиться согласия поехать на работающие американские рудники, чтобы применить теорию на практике, без чего вся их теоретическая подготовка, отнявшая пять лет, не имела никакой цены. Обидно, что не была ими использована предоставлявшаяся им возможность, так как рудники Невады отстояли от Сан-Франциско всего на 80 миль, то есть в трех часах езды на автомобиле, и на месте рудников теперь расположены большие города с первоклассными гостиницами.

Однако возвращаюсь к воспоминаниям о моей двадцатилетней жизни в Китае, в период времени до русской революции. Все мои дела там развивались удачно. Вообще русская торгово-промышленная деятельность в Китае имела все шансы на успех, и если иногда она и заканчивалась неудачами, то эти неудачи следовало отнести только за счет плохой политической осведомленности и неустойчивости русского правительства.

На пространстве между рекой Аргунью и Хинганским хребтом располагается особая область, называемая Барга, населенная в южной, степной, своей части кочевыми народами, преимущественно монгольского племени. На протяжении многих сотен верст в степи соприкасались между собой монгольская и русская границы. Жизнь и интересы бурят, входящих в состав населения России, и монголов были тесно связаны между собой. Те и другие занимались скотоводством, те и другие, кочуя, мало беспокоились о том, в пределах чьей границы в данный момент они находятся. В годы засухи буряты из русской степи, более подверженной засухам, уходили в глубь монгольской степи, не встречая противодействия со стороны монголов. То же явление наблюдалось в низовьях Аргуни, когда казачье население, жившее по склонам Хингана, вдоль притоков Аргуни, и занимавшееся скотоводством, в засушливые годы перегоняло свои табуны в раскинувшуюся на сотни верст, никем не заселенную степь. Отсюда можно заключить, что между русским населением, жившим вдоль границы, и монголами установились вполне дружеские отношения, как в одной семье.

Зато совершенно противоположные чувства питали монголы к китайским чиновникам, облагавшим монголов непомерными налогами и чинившим над ними дикие расправы, вплоть до отсечения головы без суда и следствия. Вот почему Монголия всегда и тяготела к России.

После революции 1911 года в Китае, когда Монголия и Барга объявили себя независимыми, монгольские власти в Барге предложили мне арендовать Киларийские прииска, находящиеся вблизи русской границы, неподалеку от Нерчинского завода, против села Аргунь. Китайских старателей, работавших на Киларийских приисках, монголы выгнали, а сами они к занятию золотым делом были совершенно неспособны. Принципиально согласившись на сделанное мне предложение, я предварительно решил несколько глубже ознакомиться с создавшимся в крае политическим положением и обратился за интересующими меня сведениями к проживавшему в Харбине китайскому губернатору Цицикарской провинции, в ведении которого находились прежде эти прииска. Губернатору было, однако, совсем не до того. Он сам изо всех сил пытался хоть что-нибудь понять в китайской неразберихе. Попробовал я посоветоваться о деле с русским консулом в Харбине, Поппе, но ничего определенного от него тоже не услышал. Он сказал мне:

— Поступайте как хотите, это ваше личное дело. Мы не имеем пока от нашего министерства никаких сообщений о признании Монголии и Барги и потому утвердить ваш договор не можем. Лично я сочувствую вашим начинаниям и буду рад услышать об успехе русского дела.

Приблизительно такого же характера ответ я получил от русского консула в Хайларе, Усатого. Прекрасно понимая, что монгольское правительство вправе по своему усмотрению распоряжаться своим государственным имуществом, я хотел только, обращаясь за справками к русским консулам, узнать, не имеется ли у них каких-либо оснований воспрепятствовать мне заняться разработкой Киларийских приисков. Полученные от консулов ответы меня вполне удовлетворили, и я заключил с монгольским правительством договор об аренде приисков на выгодных для баргинского правительства условиях, обязавшись отчислять в его пользу 15 процентов добытого золота, в то время как в России отчислялось в аналогичных условиях всего только 5 процентов.