Анатолий Терещенко - Солдат Красной империи. Гуру из Смерша

Из воспоминаний Иванова:

«Командующий 5-й ударной армии генерал-полковник Берзарин во время нашего пребывания в Польше поставил передо мной задачу не допустить ни одного случая измены при подготовке войск к наступлению на Варшавско-Берлинском направлении. В декабре 1944 года я находился в боевых частях армии и организовывал работу по недопущению измены. В результате нашей работы ни одного случая измены на участке 5-й ударной армии допущено не было. Не была сорвана внезапность нашего наступления на немцев, в чем я вижу вклад сотрудников Смерш в достижение боевого успеха на названном направлении.

За эту конкретную работу по борьбе с изменой Родине, а также за разоблачение целого ряда немецких агентов Николай Эрастович Берзарин наградил меня орденом Красного Знамени. Причем он лично приехал в отдел, вручил орден, поздравил, расцеловал и, выпив 100 граммов, отправился по своим делам…»

Должен заметить, генерал Иванов никогда не говорил о другом феномене его награждения. Оказалось, что только за один год командующий армии, а потом комендант оккупированного Берлина генерал-полковник Берзарин награждал его четырьмя боевыми орденами.

Большую работу вели сотрудники Смерш с дезертирством и членовредительством. И на этом участке контрразведывательной деятельности у Леонида Георгиевича тоже был пример.

Из воспоминаний Иванова:

«Вспоминается такой случай. Перед атакой один из «бойцов» заявил сержанту, что он немедленно сбежит к немцам, если тот не прострелит ему руку со сравнительно большого расстояния. Сержант согласился стрелять, но выстрелил ему не в руну, а в голову, и тот был убит. После этого сержант явился к командованию и заявил о случившемся. По-моему, под трибунал его не отдали, считая, что с учетом сложившейся обстановки он поступил правильно…»

Молдавское лето

После освобождения Одессы части 5-й ударной армии были направлены в Молдавию, в район Тирасполя. После чего войска армии участвовали в Ясско-Кишиневской операции.

Лето 1944 года Леонид Георгиевич встретил в Молдавии.

После очистки от немецких захватчиков украинской части территории СССР войска 5-й ударной армии, в которой теперь пришлось служить капитану Леониду Иванову и дойти с нею до Берлина, сосредоточились на некоторое время вдоль Днестра, готовясь к предстоящей Ясско-Кишиневской операции.

В 1944 году армия входила в состав 3-го Украинского фронта. Начальником управления контрразведки Смерш фронта в это время был генерал-майор Петр Иванович Ива-шутин, будущий генерал армии, Герой Советского Союза, заместитель начальника Генштаба ВС СССР – начальник Главного разведывательного управления (ГРУ) ГШ ВС СССР. С ним приходилось встречаться и герою настоящего повествования – два десятка лет посвятил оперативному обслуживанию ГРУ Генштаба ВС СССР. Леонид Георгиевич Иванов высоко ценил профессионализм, неторопливость, благородство и личные качества своего высокого начальника. О нем он всегда, до последних дней, отзывался исключительно с теплотой. Отдел контрразведки Смерш 5-й ударной армии перед проведением Ясско-Кишиневской операции находился в крупном селе, претендующем даже на поселок – Глинное, расположенном недалеко от Днестра.

Из воспоминаний Иванова:

«Противник, понимая, что советское командование готовит на этом направлении крупное наступление, вел активную разведку. Он часто засылал свою агентуру через линию фронта, но чаще на парашютах забрасывал в тыл своих агентов. Выброска агентов, как правило, совершалась в ночное время или под раннее утро, когда парашютистов труднее обнаружить…

Где-то в июле 1944 года от одного пастуха был получен сигнал, что в прифронтовой полосе поселка Фрунзенское, он в ночное время услышал гул самолетов и наблюдал, как приземлилось несколько парашютистов. Сигнал был серьезный. Войска готовились к Ясско-Кишиневской операции, и заброска группы парашютистов в наш ближний тыл вызвала у командования серьезную тревогу. Мне по линии ОКР Смерш армии было поручено обеспечить необходимую работу по их поиску и задержанию.

Естественно, сразу возник вопрос: а правду ли говорит пастух? Не приснилась ли ему вся эта высадка? Или он говорит неправду с умыслом, чтобы отвлечь от работы квалифицированных контрразведчиков. Несколько раз говорили с пастухом, и он твердо стоял на своем, клялся и божился, что видел самолет и парашютистов. Тогда мы выехали к месту предполагаемой высадки, чтобы искать парашюты. Из опыта мы знали, что после высадки парашютисты обычно закапывали свои парашюты на склоне оврагов, в кустарниках, болотах и т. д. Мы стали тщательно осматривать местность. Особое внимание обращали на склоны оврагов, на разные земляные бугорки, взрыхленную почву и т. д. Вскоре на одном из склонов оврага нам удалось найти пять закопанных парашютов. Теперь сомнений не было, что высадка действительно состоялась.

Но что делать, как искать высаженный десант, ведь никаких примет, тем более фамилий, известно не было. Мы пошли по единственно возможному, на наш взгляд, пути. Были созданы четыре оперативные поисковые подгруппы с оперативным работником Смерш во главе. Подгруппы были соответственно направлены от места высадки в северном, южном, западном и восточном направлениях. Перед ними была поставлена одна-единственная задача: опрашивать местных жителей – не видели ли они каких-либо посторонних лиц, которые своим поведением вызвали какое-то подозрение. Такой способ наших действий вскоре оправдал себя.

Через день-два одной из подгрупп удалось получить данные от косаря о подозрительном поведении двух человек в красноармейской форме. На вопрос «откуда они идут» они ответили, указав направление, что из Глинного, хотя Глинное было в противоположной стороне. Военнослужащие предложили косарю закурить и дали ему сигарету, что в условиях военного времени было большой роскошью: наши военнослужащие курили махорку. При появлении на горизонте военной машины они засуетились, заспешили и быстро ушли, непрерывно оглядываясь по сторонам.

По показаниям косаря, на солдатском мешке у одного из красноармейцев было написано чернильным карандашом число 23. Указанное поведение этих «красноармейцев» вызвало серьезные основания подозревать их в возможной причастности к разыскиваемым парашютистам. Важной уликой для их поиска явилась цифра 23 на вещевом мешке. Эта улика стала основной в дальнейших поисках.