Родерик Грэм - Мария Стюарт

Единственным пунктом, вызвавшим споры, был вопрос о коронации Франциска II. Сошлись на том, что его не должны короновать шотландской короной, как об этом просили изначально, но вместо этого ему вверялись все полномочия, даруемые брачной короной. Другими словами, он правил бы как шотландский монарх и подписывал государственные бумаги вместе с Марией, причем первой стояла бы его подпись. Французы не обязывали Марию, хотя она и являлась королевой, принести приданое, а шотландцев не просили жаловать земли французским дворянам. На всем протяжении переговоров французы проявляли удивительную покладистость. Марии в качестве свадебного дара были пожалованы герцогства Турень и Пуату.

Мария находилась в Фонтенбло и не принимала никакого участия в переговорах. Под благожелательным присмотром своей будущей свекрови Екатерины Медичи она, как все юные невесты, была окружена портными и швеями. Ситуация в Шотландии была слишком нестабильной, и Мария де Гиз не могла присутствовать на свадьбе дочери, поэтому ее заместительницей назначили Антуанетту де Бурбон. Это обескураживало, ведь Мария так редко видела свою родную мать, однако в остальном подготовка к свадьбе шла своим чередом.

4 апреля 1558 года в Фонтенбло Мария втайне от шотландской делегации подписала три документа. Первым из них был «Дар Марии Стюарт королю Генриху II». В нем говорилось, что дар сделан, принимая во внимание «удивительную и совершенную любовь, которую выказали короли Франции, защищая Шотландию от Англии», и высказывалась благодарность Генриху II за содержание Марии во Франции за свой счет и за понесенные им крупные расходы. В качестве компенсации, на тот случай, если Марии случилось бы умереть бездетной, Шотландия и прочие ее владения переходили королю Франции. Это «дарение» было засвидетельствовано кардиналом — его присутствие гарантировало, что у Марии не сдадут нервы, — а также государственным секретарем графом Клоссе и нотариусом месье Бурденом. Второй документ — также «дарение» — был подписан по совету «досточтимого и знаменитого кардинала Лотарингского и герцога де Гиза». В нем говорилось, что, если Мария умрет бездетной, король Франции будет получать доходы от Шотландии до тех пор, пока ему не будет выплачен один миллион ливров золотом, или же — еще более возмутительно — такая сумма, которая покроет расходы Франции на содержание гарнизонов в Шотландии и содержание и воспитание Марии во Франции. Шотландцы вряд ли смогли бы выплатить такую огромную сумму, таким образом Шотландия превратилась бы в несостоятельного должника Франции. Мария также передала королевство Шотландию во владение королю Франции и его наследникам. В третьем документе она отменяла все заключенные от ее имени соглашения, которые могли противоречить первым двум соглашениям. Этот последний документ был подписан и Франциском. Мария росчерком пера отдала Шотландию Франции и отвергла договор, подписанный лордами конгрегации. Теперь становится понятной причина столь скромных переговоров, проходивших под надзором Дианы де Пуатье. Генрих II знал, что семья Гизов обеспечит беспрепятственное заключение настоящего договора, так что мог благополучно проигнорировать шотландцев. Неслыханно: шотландская королева договором отдала свое королевство — пусть даже королевство, которым она никогда не собиралась править.

Марии было пятнадцать с половиной лет, и она была уже достаточно взрослой, чтобы списывать то, что выглядит настоящим предательством своей страны, на возраст и неизбежные уверения дядей в том, что ей стоит подписать договор. Дяди воспитали ее французской принцессой. Тем не менее она знала, что представители лордов конгрегации находились во Франции; она встретилась со сводным братом лордом Джеймсом Стюартом и говорила с посланниками «как взрослая и знающая женщина». Если она не понимала, что подписывает, тогда все сообщения о ее способностях — не более чем придворная лесть, однако очевидно, что она была счастлива не раздумывая принять совет дядей. Понятно, что в дни, предшествующие свадьбе, большинство невест неспособно к рациональному мышлению, однако Мария не принадлежала к этому большинству. Она уже успела хорошо узнать дофина и обращалась с ним как с младшим и довольно бестолковым братцем, которого надо защитить от беды. Мария не предвкушала радостей брака. Это был чисто династический брак. Возможно, Мария полностью превратилась во француженку и почти не думала о Шотландии, которую теперь воспринимала как чужую страну. Историк Алан Уайт говорит: «Мария считала Шотландию интермедией к куда более захватывающей пьесе, разыгрывавшейся на подмостках европейской династической политики». Ее будущая жизнь была жизнью королевы Франции, а поскольку все подростки, кажется, верят в собственное бессмертие, распоряжения на случай смерти не имели для нее значения.

Пятнадцать дней спустя в большом зале Лувра состоялось обручение. Кардинал Лотарингский соединил руки юной четы, и они официально согласились вступить в брак. Франциск явно обожал Марию, но это было обожание старшей сестры школьником; ни физически, ни интеллектуально он не был ей парой. Он заикался, и изо рта у него капала слюна. Он был неуклюжим, с искривленным позвоночником, отчего казался кривобоким, а из-за отсутствия прилежания во время занятий выглядел туповатым. Невысокий рост и речевые аномалии, возможно, объясняются дефектом развития гипофиза. Еще одним печальным последствием этого заболевания являлось то, что он был бесплоден и неспособен породить будущих королей.

Юная пара, за которой наблюдал весь двор, проявляла нежность друг к другу; у них были собственные шутки и знаки, однако Мария была привязана к дофину примерно так же, как раньше к своим куклам и пони. Но со всех сторон ей говорили: «В один прекрасный день ты выйдешь замуж за дофина, а в другой — станешь королевой Франции». Первый шаг ей предстояло сделать всего через четыре дня. И Мария Стюарт была готова выполнить свой долг.

Генрих II стремился как можно яснее показать всему миру, что Мария — невеста наследника Франции. В Англии, еще не пришедшей в себя после утраты последнего опорного пункта на континенте, всем было ясно, что Мария Тюдор умрет бездетной; следующей по порядку наследования была протестантка — принцесса Елизавета. В глазах французов она являлась незаконнорожденной, и наследовать английский престол должна была Мария Стюарт. Тем временем брак с ней сына давал Генриху II прямой контроль над шотландскими войсками, которые можно было использовать против Англии. Кроме того, это была первая за двести лет свадьба дофина в Париже, поэтому она должна была стать самым великолепным торжеством, какое только мог придумать король.