Зигмунд Фрейд и Карл Густав Юнг. Учения и биографии - Валерий Моисеевич Лейбин
Реальная трудность в процессе воскрешения воспоминаний состояла, видимо, не только в сопротивлении пациентки, что впоследствии стало одним из важных, первостепенных объектов анализа, но и в невозможности пациентки в условиях усиленного давления аналитика на него отдаться свободному ассоциированию. В конечном счете у Фрейда хватило мудрости не только прислушаться к доводам его пациентки, но и последовать совету не оказывать на нее излишнее давление.
Обладая чутьем исследователя и руководствуясь здравым смыслом, Фрейд пришел к методу свободных ассоциаций. К тому методу, который, как и в случае Анны О. с катарсисом, был подсказан пациентом. К тому методу, который он использовал 1 мая 1889 года и который как раз и был положен в основу психоанализа.
По этому поводу Фрейд писал:
«Первоначальный способ преодолевать сопротивление, применяя напор и убеждение, был необходим, чтобы врач мог для начала сориентироваться, чего здесь следует ожидать, Но применять его долго было слишком утомительно для обоих участников, и были некоторые очевидные сомнительные стороны. Так что на смену ему пришел другой метод, в известном смысле ему противоположный. Вместо того чтобы побуждать пациента говорить что-нибудь на определенную тему, теперь ему предлагалось отдаться свободным ассоциациям, то есть говорить, что ему только придет на ум, когда он не думает ни о какой сознательной цели».
Таким образом, возникновение психоанализа связано с отказом от гипноза и использованием метода свободных ассоциаций. С того времени, начиная с Фрейда и кончая современными психоаналитиками, метод свободных ассоциаций стал альфой и омегой психоаналитической терапии.
Фрейд ставил себе в заслугу то, что именно благодаря методу свободных ассоциаций ему удалось совершить прорыв в исследовании истоков возникновения невротических заболеваний. Работа со сновидениями также основывалась на этом методе, который всегда считался тем основным новшеством, благодаря которому психоанализ получил статус самостоятельного существования.
Между тем идея свободного, произвольного изложения мыслей была высказана немецким писателем и публицистом Людвигом Берне, который в статье «Искусство стать в три дня оригинальным писателем» (1823) предлагал начинающим авторам записывать все то, что приходит в голову.
Венгерский врач Хьюго Дубович обратил внимание одного из близких сподвижников Фрейда Шандора Ференци на эту небольшую статью, включенную в первый том полного собрания сочинений Берне, изданного в 1862 году. Эта статья заканчивалась следующим пассажем: «Возьмите лист бумаги и записывайте три дня подряд без фальши и льстивости все, что вам придет в голову. Пишите все, что думаете о себе, о ваших женах, о турецкой войне, о Гёте, о криминальном процессе Фукса, о дне великого суда, о ваших начальниках, – и по прошествии трех дней вы будете страшно поражены и удивлены своими новыми невероятными мыслями. Вот оно искусство стать в три дня оригинальным писателем».
Когда Фрейду показали статью немецкого писателя, то, прочитав ее, он рассказал, что в 14 лет получил в подарок томик сочинений Берне и что это был первый писатель, к произведениям которого он отнесся с особым вниманием и интересом. Основатель психоанализа никак не мог вспомнить именно эту статью, но сообщил о том, что содержащиеся в данном томе другие статьи, включая «Повар», «Шут в белом лебеде», на протяжении многих лет неоднократно всплывали в его памяти.
Кроме того, он был чрезвычайно удивлен, когда, вновь перечитав статью Берне о том, как стать оригинальным писателем, обнаружил высказывания, которые соответствовали его психоаналитическому мышлению. По этому поводу ему пришлось сделать следующее признание:
«Не исключается, по-видимому, возможность того, что этим указанием вскрыта, может быть, часть криптомнезии, которую можно допустить во многих случаях кажущейся оригинальности».
Несколько лет спустя при рассмотрении сходства между психоаналитическими концепциями инстинкта жизни и инстинкта смерти и идеями древнегреческого философа Эмпедокла о Любви и Вражде Фрейд также будет говорить о криптомнезии, то есть некой забывчивости, своего рода провале памяти. Как в последнем случае, так и в отношении метода свободных ассоциаций речь шла не о сознательном заимствовании, о плагиате со стороны Фрейда, а о действенности бессознательного, когда оригинальные идеи оказываются подчас ни чем иным, как ранее усвоенными из различных источников, но со временем забытыми представлениями.
Судя по тому, что во время пребывания во Франции и посещения кладбища Пер-Лашез Фрейд искал там лишь могилы Берна и Гейне, можно представить себе, какое воздействие на него оказали работы этого немецкого писателя. И если учесть, что подаренный ему в 14 лет томик сочинений Берне был единственно уцелевшей с юного возраста книгой, которую он сохранял на протяжении пятидесяти лет, то не остается никаких сомнений относительно того, откуда берут свое начало идеи Фрейда о свободных ассоциациях.
Самоанализ
Строгое исследование себя привело Фрейда к такому самоанализу, который в 1897 году стал неотъемлемой частью его жизни. Во всяком случае, на протяжении нескольких месяцев он настолько погрузился в изучение своего собственного бессознательного, что все остальное отошло на задний план.
В письме Флиссу от 3 октября 1897 года Фрейд сообщал, что за последние четыре дня самоанализа ему удалось многое прояснить, но писать об этом нелегко. В частности, он поделился с Флиссом тем, что в последнее время его самоанализ продолжается во сне и что он получил от него весьма ценные результаты и выводы. Последующее содержание письма не оставляет сомнений относительно того, что результаты и выводы относились к таким интимным подробностями его детства, которые стали доступными ему самому только благодаря самоанализу.
Так, в краткой форме он поведал о том, что во сне старик (отец) не играл какой-либо активной роли. Более значимой для него была «прародительница», некрасивая, но умная женщина (няня), рассказывавшая ему многое о Боге, аде и зародившая в нем высокое мнение о его способностях.
Одновременно Фрейд написал о вспомнившемся ему путешествии вместе с матерью из Лейпцига в Вену, когда он провел в купе с ней ночь и, возможно, видел ее обнаженной и когда, по его собственному выражению, его «либидо повернулось к матери».
В этом же письме он рассказал об умершем брате, своих переживаниях в связи с его смертью, детских желаниях и угрызениях совести.
И, наконец, коснулся своих детских отношений с племянником и племянницей. При этом он отметил, что племянник и младший брат предопределили его невротичность и последующие дружеские отношения с
