Николай II. Дорога на Голгофу - Петр Валентинович Мультатули
Когда ей предложили написать письмо английской королеве с просьбой о помощи, Государыня ответила: «Мне нечего просить у английской королевы», а на аналогичное предложение англичанина мистера А. Стопфорда написать письмо Георгу V Императрица сказала: «Я не могу этого сделать. Что я могу сказать в этом письме? Я слишком обижена и оскорблена поведением моей страны. Но и в этом я не могу осуждать Россию. Кроме того, Государь особенно встревожен. Он очень опасается, что его отречение и наступившая смута могут сорвать великое наступление. Нет, мы не можем сноситься с нашими родственниками»{166}.
Император Николай II, обращаясь к Временному правительству, говорил, что хочет остаться в России, а если его принудят уехать за границу, он будет воспринимать это как изгнание. К слову сказать, и в ответе Временного правительства от 6 марта 1917 года, сделанном князем Г. Е. Львововым, не было упоминания о выезде Царя за границу: «Его Императорскому Величеству. (…) Временное правительство разрешает все три вопроса утвердительно; примет все меры, имеющиеся в его распоряжении: обеспечить беспрепятственный приезд в Царское Село, пребывание в Царском Селе и проезд до Романова на Мурмане. Министр-председатель князь Львов»{167}.
Тем не менее, безусловно, немедленная отправка Царя либо за границу, либо в безопасный регион России, например, в Крым, отвечала не только интересам безопасности Царской Семьи, но и интересам Временного правительства. Но Временное правительство не выполнило полностью ни одного условия Царя. Более того, Временное правительство изначально стремилось к пленению Николая II.
Государь еще находился в Ставке, а в отношении него начинают предприниматься действия, ограничивающие его свободу. Причем эти действия были задуманы заранее и делались преднамеренно. 7 марта 1917 года в Москве новый министр юстиции Керенский на заседании Совета выступил с речью. Позднее, в своих воспоминаниях, в русском и во французском изданиях, Керенский по-разному описывал это заседание. С. П. Мельгунов дает хороший анализ этих разночтений: «Отвечая на яростные крики — «смерть Царю, казните Царя», Керенский сказал: «Этого никогда не будет, пока мы у власти». «Временное правительство взяло на себя ответственность за личную безопасность Царя и его семьи. Это обязательство мы выполним до конца. Царь с семьей будет отправлен за границу, в Англию, я сам довезу его до Мурманска». Так написано в русском тексте воспоминаний Керенского. В иностранном издании автор подчеркивает, что он вынужден был сделать намек и разоблачить правительственный секрет в силу настойчивых требований Московского Совета. «Вся атмосфера изменилась, словно под ударом хлыста», когда был поднят вопрос о судьбе Царя. Ответ Керенского вызвал, по его словам, в советских кругах величайшее негодование против Временного правительства.
Московские газеты того времени несколько по-иному освещают характер собрания — не только буржуазные «Русские Ведомости», но и социалистическо-меньшевицкий «Вперед». — «На эстраде стоит петербургский гость с широкой красной лентой, весь бледный, красный букет в его руках дрожит. (…) Затем на вопросы, заданные из среды собрания: «Где Романовы?», Керенский отвечает: «Николай II покинут всеми и просил покровительства у Временного правительства… Я, как генерал-прокурор, держу судьбу его и всей династии в своих руках. Но наша удивительная революция была начата бескровно и я не хочу быть Маратом русской революции… В особом поезде я отвезу Николая IIв определенную гавань и отправлю его в Англию… Дайте мне на это власть и полномочия». Новые овации, и Керенский покидает собрание»{168}.
Эсер Гедеоновский, присутствовавший на собрании, позднее вспоминал, что последние слова Керенского «вызвали целую овацию»{169}. Таким образом, Совет, реакцией которого впоследствии Керенский и другие члены Временного правительства будут объяснять ссылку Царской Семьи в Тобольск, тогда в марте 1917 года своей овацией дал Керенскому «права и полномочия» на увоз Государя в Англию, а не на его арест. Воспользовался ли этим Керенский? Совершенно нет. Его действия были прямо противоположны его высказываниям. В тот же день в Москве на совете присяжных поверенных Керенский на вопрос «на свободе ли Романовы?» ответил: «Романовы в надежном месте под надежной охраной. Все надлежащие меры приняты»{170}.
Это была ложь, так как ни Государь, ни Государыня, ни вообще кто-либо из Царской Семьи к этому времени арестованы не были. При этом, как справедливо замечает С. П. Мельгунов: «Никаких кровавых лозунгов в смысле расправы с династией никто (разве только отдельные, больше безымянные демагоги) в первые дни в массу не бросал»{171}.
Тем не менее на следующий день 8 (21) марта 1917 года Государь, опять-таки обманным путем, был арестован. Официально решение об аресте было принято на заседании Временного правительства 7 марта 1917 года. Слушали: О лишении свободы отрекшегося Императора Николая II и его супруги. Постановили: 1) признать отрекшегося Императора Николая II и его супругу лишенными свободы и доставить отрекшегося Императора в Царское Село. 2) поручить генералу Михаилу Васильевичу Алексееву предоставить для охраны отрекшегося Императора наряд в распоряжение командированных в Могилев членов Государственной Думы: Александра Александровича Бубликова, Василия Михайловича Вершинина, Семена Федоровича Грибунина и Савелия Андреевича Калинина»{172}.
8 марта 1917 года вышеназванные члены Государственной Думы прибыли в Могилев. В Ставке «ждали их, думая, что они командированы Временным правительством «сопровождать» Императора в Царское Село. Но когда Государь сел в поезд, эти лица объявили ему через генерала Алексеева, что он арестован»{173}. В тот же день другой генерал, Л. Г. Корнилов, с красным бантом на мундире в Фиолетовой гостиной Александровского Царскосельского дворца объявил об аресте Императрице Александре Федоровне. Таким образом, не прошло и суток, после того как Керенский громогласно заверял, что он не желает быть «Маратом русской революции» и что он «отвезет Царя в Мурманск», как Царская Семья была лишена свободы.
Слова Керенского, что «надлежащие меры приняты», стали понятны. Повторим при этом, что это лишение свободы было незаконным со всех точек зрения и внешне абсолютно бессмысленно: ведь по собственным заверениям Керенского: «Никакой опасности для нового строя члены династии не представляют». Если же они такую опасность все же представляли, то тем более, зачем было их задерживать в России, когда у Керенского был готов «специальный поезд», а путь на Мурманск открыт? Когда Карабчевский
